в нашу корпоративную культуру. Видимо, не хватило скилов. Я еще на собеседовании это заподозрил».
В какой-то момент Света обнаружила, что и сама начала говорить на странном языке корпоративных штампов. Она больше не спрашивала, чем конкретно занимается компания. Она научилась сыпать терминами, создавать видимость бурной деятельности и проводить часы в обсуждении «стратегических инициатив», не имеющих практического смысла.
Тем вечером, когда бабушка задала, казалось бы, простой вопрос о её работе, Света неожиданно для себя выдала заученную фразу из корпоративной презентации. Слова вылетели автоматически, будто чужие, наполненные звонкими аббревиатурами и модными терминами, за которыми скрывалась пустота понимания.
– Светочка, а чем занимается та фирма… ну куда ты устроилась? – спросила бабушка, помешивая борщ и поглядывая с интересом на внучку.
– Мы предоставляем инновационные B2B-решения с интегрированным API и облачной экосистемой на базе SaaS-модели, – отчеканила Света и впервые действительно почувствовала себя настоящим сотрудником «ГлобалТеха».
Услышав это, Анастасия Петровна испуганно охнула, прижав ладони ко рту:
– Это что, секта какая-то? Сходила бы ты в нормальную церковь, милая! Там хоть по-русски говорят!
– Бабушка, это не секта, это технологии, – вздохнула Света, но внутри что-то дрогнуло от сравнения.
– И в сектах так говорят, – недоверчиво покачала головой бабушка. – Сначала непонятные слова, потом особая одежда, потом все деньги им отдаешь. В церкви хоть знаешь, за что молишься.
Испуг бабушки, принявшей технологический жаргон за сектантские речи, вызвал у Светы не смех, а тревожное осознание.
Теперь, сидя в полумраке своей комнаты, она рассеянно водила пальцем по краю чашки с остывающим чаем. Высшее образование, годы учёбы, амбиции и мечты о профессиональном росте – всё это привело её в компанию, где после месяца работы она все еще не могла внятно объяснить, чем на самом деле занимается.
«А ведь в чем-то бабушка права», – подумала она. – «В церкви, какой бы она ни была, люди хотя бы понимают смысл своих действий и слов. А я повторяю корпоративные мантры, как в секте, не вникая в их значение».
Она вспомнила, как представляла свою будущую карьеру: важные проекты, творческие задачи, профессиональный рост. Но реальность оказалась размытой в облаке модных бизнес-терминов. Вместо конкретных навыков – способность жонглировать аббревиатурами, вместо ясного понимания продукта – набор маркетинговых терминов.
Самым тревожным для нее было осознание, что эта пустота начинала казаться нормой. Словно она незаметно принимала правила игры, где важнее звучать компетентно, чем действительно понимать суть. Её профессиональная идентичность растворялась в новоязе, и вопрос бабушки неожиданно обнажил эту внутреннюю пустоту.
Света чувствовала себя самозванкой – человеком с дипломом и должностью, но без ясного понимания своей