статья Гилельса под названием «Мои мечты сбылись!» Можно не сомневаться, что его попросили написать такую статью, в которой он был обязан поблагодарить партию и правительство за предоставленные ему возможности и т. п. Он сделал это; но у Гилельса даже такая статья не получилась ходульной. В ней есть строки, которые цитируют и Хентова, и Дельсон, и Рабинович, и Баренбойм – настолько они яркие и образные, а также проникнутые неизменной самоиронией:
«В детстве я мало спал. Ночью, когда все в доме стихало, я доставал из-под подушки папину линейку и начинал дирижировать. Маленькая темная детская превращалась в ослепительный концертный зал. Стоя на эстраде, я чувствовал позади себя дыхание огромной толпы, впереди в ожидании замер оркестр. Я подымаю дирижерскую палочку, и воздух наполняется прекрасными звуками. Звуки льются сильней и сильней. Форте, фортиссимо… Но тут обычно приоткрывалась дверь, и встревоженная мать прерывала концерт на самом интересном месте: „Ты опять размахиваешь руками и поешь по ночам, вместо того чтобы спать? Ты опять взял линейку? Сейчас же отдай и усни через две минуты!“».
Здесь поразительно многое. Прежде всего – то, что ни Хентова, ни Рабинович не сделали из этого описания самого первого и естественного вывода, который сам по себе опрокидывал бы рассуждения о том, как далека была семья Гилельса от музыки. Ведь если маленький ребенок создает в своих фантазиях образы оркестра, зала, звучащей музыки – это означает, что он это видел воочию, слышал, что его уже водили на концерты! В описании Хентовой это выглядит так: в голодное время начала 1920-х гг. Эсфирь Самойловна все силы тратила только на добывание еды, а мальчик в это время создавал образы никогда им не виденного и не слышанного. Такое невозможно в принципе. Для создания внутреннего образа чего-либо человек должен хотя бы раз воспринять этот предмет или явление в действительности. Сейчас можно было бы говорить о телевизоре; тогда это означало, что четырехлетнего малыша водили на симфонические концерты и (или) в оперу.
Л. А. Баренбойм, сразу, конечно, понявший, что в основе таких представлений могли быть только реальные концерты, и крайне заинтересовавшийся этим описанием, сумел выяснить у Гилельса, какой именно концерт самым первым произвел на него такое впечатление. Это был концерт, на который его повела сестра Феня и где исполнялись «Пасифик-231» Онеггера и отрывки из «Пер Гюнта», причем Гилельс помнил, что более всего его поразили сочетания тембров.
И еще многое удивительно. Ведь по настоящему-то в таком возрасте водить детей на концерты нельзя. Великий кукольник С. В. Образцов сокрушался, когда приводили таких малышей даже в кукольный театр: рано им, не поймут, это непосильная нагрузка на детскую психику. Еще в большей мере это касается симфонической или оперной музыки. Некоторые родители делают это, по разным причинам: часто от непонимания закономерностей детской психики, иногда от тщеславия, иногда