информировали московских воевод о передвижениях крымцев, чем фактически срывали их набеги.
А вот поход Дмитрия Вишневецкого на Азак в 1560 году полон загадок. Он планировался как поход с Днепра, Дона и Черкесии (вассальной Москве) одновременно. Однако черкесы кавказские не пришли, как и обещанные ногайцы. У Вишневецкого под рукой оказались только казаки – запорожцы и донцы. Кроме того, Азак был уже дополнительно укреплён и ждал врагов. На помощь азакскому гарнизону прибыл силистрийский (румынский) Синан-паша с отрядом янычар, а в море из Стамбула вышла эскадра, которая стала в Таманском (Керченском) проливе. По свидетельству французского историка Шанталь Лемерсье-Келькеже, изучавшей турецкие архивы, о походе Вишневецкого турок уведомил… один из московских купцов, прибывших перед этим в Кафу. Штурм Азака провалился, а попытка переплыть Таманский пролив и атаковать Кафу окончилась неудачей. И Вишневецкий, не солоно хлебавши, вернулся на Северный Кавказ, а уже оттуда, по приказу Ивана Грозного – в Москву.
В Москве Вишневецкого ждали разительные перемены. Оказалось, что когда он штурмовал Азак, Алексей Адашев был заключён в тюрьму, где и умер. Данила Адашев к моменту возвращения Вишневецкого в Москву сложил голову на плахе вместе со своим 12-летним сыном. Князь Михаил Глинский и голова боярской думы Иван Бельский были в заточении. Таким образом, вся «антикрымская партия» в Москве была разгромлена. Перед взором степного рыцаря московская жизнь выступила во всей своей неприглядной наготе, с кровавым и юродствующим тираном, с холопствующей знатью, с бесправием и нуждой в народе. Иван Грозный начал Ливонскую войну, и воевать на два фронта (и с Крымом тоже) ему не хотелось. Правда, царь опять послал Вишневецкого на татарские улусы, но тот, только вышел за пределы Московского государства, предпочёл вернуться под власть польского короля. Это произошло в 1561 году. Вишневецкий ушёл к низовцам и задержался у них на Монастырском острове. Король и тут не упрекнул его в измене, а похвалил его решение оставить Москву в преддверии её войны с Литвой.
Царь же воспринял уход «Дмитрашки» как личное оскорбление. «Пришёл он, как собака, и потёк он, как собака, а государству моему убытку никакого не причинил», – заявил царь. Но уже на следующий год Иван Грозный наказывал своему гонцу в Польшу Фёдору Клобукину «разведать о князе Дмитрии Вишневецком, в какой он при короле должности». А в письме крымскому хану царь отписал: «А которые наши люди ближние промеж нас з братом нашим з Девлет Киреем царём ссорили, мы то сыскали, да на них опалу свою наложили есмя – иные померли, а иных разослали есмя, а иные ни в тех, ни в сех ходят».
При посредстве титулованных магнатов в 1562 году было достигнуто постановление польско-литовского Сейма о выплате запорожским казакам ежегодного жалованья, «дабы они могли содержать нарочитое число своего войска и готовы быть к защищению Польши, да и отдали