Готманов.
Власти отказывались от любых комментариев. Словно бы ничего такого и не было. Но как раз это молчание и говорило само за себя, поэтому Готманов с него и начал. С Торпина.
17
Готманов, аспирант-философ Президентского Университета, поставил машину в гараж. Вышел на улицу. Вдохнул всей грудью прохладный ночной воздух. Тревожное напряжение внутри не отпускало целый день, однако сомневаться теперь поздно. Теперь вперед.
Только что он говорил со своим старым, еще детским приятелем Сопелей, компьютерным самодельщиком, работавшим на радиорынке в маленькой мастерской под названием «Ремонт всего» и жившим в Спальном Поясе. По социальному положению он в друзья Готманову больше не годился, но Готманов ему не дружбу и предлагал. Заработок, да и вообще интересно.
От денег Сопеля отказался. Возможно, из суеверного отношения к Игре, с которой предстояло работать. Но, как бы там ни было, теперь у Готманова самая квалифицированная поддержка, какую только можно себе представить. Сопеля один из лучших самодельщиков Спального Пояса, это известно многим.
Панг висела над Городом как большой белый фонарь, светивший мягким светом. Сегодня она была идеально круглой формы. Постояв немного в раздумьи, Готманов вспомнил лекцию, посвященную языку ночного светила. В сочетании с закатным положением, в котором Пиль провел целый день, круглая Панг теперь могла означать только одно: все тайное становится явным. Сейчас это в точности отражало состояние дел Готманова.
В очередной раз подивившись гармонии, правящей миром, он пошел спать.
18
С утра Готманов приехал в Университет, вызвал с лекций Надю и рассказал ей все. Он не сразу, конечно, на это решился, но Сопеля поставил условие: у каждого должен быть компаньон, помощник. А кто кроме Нади? К тому же Готманов считал, что риску помощник подвергаться не будет. Ее дело просто наблюдать.
Надя была студенткой пятого курса. Философ, какого не было еще в Пильпанге: худенькая блондинка с кудряшками, не любившая ни о чем долго думать. Она вначале испугалась Игры. Потом снова испугалась, но уже другого – полиции. Потом испугалась в третий раз, когда поняла, что Готманов хочет восстановить в Игре то, что утаивалось властями.
«Ведь это же опасно!» – воскликнула она, подняв на Готманова свои голубые глаза. Однако стать компаньоном согласилась решительно, не переставая пугаться и задавать вопросы с чисто женской практичностью: ни один об эксперименте, но все о безопасности и прочих условиях. То есть о том, о чем Готманов еще и не думал. Проговорив час, они поехали в Спальный Пояс.
Пиль находился в зените с самого утра. Прекрасно, думал Готманов, посматривая через затененное сверху лобовое стекло машины на светило. Все способствует ясности. Все вовремя.
Они приближались к веренице огромных зданий, выцветших от времени – Спальному Поясу, окружавшему Город стеной. Здесь бурлила