движением вставил истертые железки коню в огромные желтые зубы, обернулся, прищурившись на солнце, зарывшееся в багрово-фиолетовые перья облаков, и сказал:
– Пошли, что ли. Провожу до ручья.
Гонгора, безотрадно почесывая неизвестно где уже покусанные крапивой руки, натягивал терпеливо жмурившемуся Улиссу на уши зубастый ошейник, его иногда коробила некоторая скабрезность литературных оборотов. Ошейников на Улиссе болталось два, один был обычным вручную широко плетенным на два строгих зуба каленым проводом, – он еще при необходимости без труда выворачивался наизнанку, второй представлял собой нейлоновый фрагмент высотного крепления монтажников, сцепленный с краев болтами и имевший два ряда недлинных заточенных винтов, устрашающе торчавших наружу и также удерживавшихся болтами. Лис был совсем не дурак подраться, и за его широкой спиной можно было спать, не опасаясь.
Лес наполнился новыми неопределенными шорохами. Где-то вдалеке ухнула птица.
– Бани банями, – сказал Штиис, – но это похоже на правду, и в самом деле что-то ни разу не встречал ни одной натуральной, то есть некрашеной красавицы, хоть на каплю сочувствующей добротной серьезной научной фантастике, у всех одно и то же. Или даже не серьезной. Не просто так тут что-то. А что, – беспечно поинтересовался он, – они действительно там ничего не видят?
Дед вполголоса посоветовал Гонгоре ближе к Пустоши взять от греха Лиса на поводок.
– Все так, – ответил он. – Глубокая мысль природы. Здоровее будем.
– Здесь ведь вопрос как стоит, – заметил Штиис, вытягивая перед собой ладонь и собираясь объяснить все в доступном для всех виде. – Либо ты, значит, красавица, либо…
– Бани, – подсказал Гонгора, задирая подбородок кверху и поправляя вылезший ворот штормовки.
Штиис перестал скалиться.
– Какие бани? – осведомился он холодно. – Причем здесь бани?
Поддерживая ладонью у себя на заду основание рюкзака, Гонгора покрутил шеей, с мучительным вниманием прислушиваясь к новым ощущениям, так что сейчас всем было видно, как ему нелегко в настоящий момент. Верхний край рюкзака на целую голову возвышался над его макушкой.
– Ну не знаю, – произнес он легкомысленно. – Откуда я знаю… Сами же говорите. Любимая тема холостяков. Ляпнулось и ляпнулось. Ну, застрели теперь меня…
– Кислое озеро, – напомнил дед Гонгоре негромко, – не забудь. Три ручья, самая западная точка.
Став гуще, лес пошел тенистой, влажной низиной. Здесь оказалось прохладнее. Затем посветлел вновь.
Лис чуть впереди развязной, грузной трусцой волочился за какой-то пичужкой, держа нос по ветру и высунув от усердия язык. Так по просторам родных лесов, наверное, перемещается молодой мишка, вынюхивая возможное присутствие меда и радуясь лету. Гонгора пристроился вслед Штиису и только вежливо дул уголком рта