который с легким треском порвал последние связи с берегом и аккуратно сполз по Лениной руке до локтя.
– Этак ты, мать, еще до ночи голой останешься, – укоризненно говорила Лара несколько минут спустя в недрах земли, двумя пролетами винтовой лестницы ниже ресторанного зала, в довольно сыром и холодном туалете с фальшивыми глинобитными стенами, где тусклая лампочка на стене имитировала форму керосинки и отдавала не больше света, чем лучина.
В зеркале, покрытом бронзовым налетом – непонятно, поддельным или настоящим, – Лена показалась себе до нелепого маленькой и пугающе бледной.
– Почему, почему я такая дура, – простонала она, лишь наполовину обращаясь к Ларе.
– Не дергайся, – строго сказала Лара, орудуя маникюрными ножницами.
Она остригла обрывки ниток вокруг утраченного рукава, критически осмотрела второе плечо и решительно запустила ножницы в шов.
– Что ты делаешь? – испугалась Лена, но только на словах. Благоговение перед Ларой не позволило ей вырваться.
Лара мельком взглянула ей в лицо и методично продолжила работу.
– Ты хочешь быть симметричной или асимметричной сегодня вечером? Я считаю, симметрия – наш выбор. Тем более, – Лара старательно прикусила нижнюю губу, – что возраст и фигура нам позволяют. Руку подними.
Лена послушно подняла руку.
В туалет вошла рыжеволосая девушка в очень коротком шелковом платье, туфельках цвета морской волны и белесых колготках, обильно посыпанных серебристой пылью. Лара на мгновение повернула лицо и улыбнулась новоприбывшей. Лена застыла на месте, неподвижно глядя в зеркало, в едких пятнах которого незнакомка выглядела зловеще. Их взгляды встретились, и Лене показалось, что та злобно сверкнула на нее глазами, но в этом зеркале и в этом свете невозможно было ни в чем быть уверенной. Девушка исчезла в кабинке и громко щелкнула задвижкой. Почти сразу в унитазе с грохотом обрушился поток воды.
Когда рыжая вышла, ее движения были резкими и суетливыми. Она хлопнула дверью кабинки и, не подойдя к раковине, торопливо застучала каблуками прочь и вверх по лестнице.
– Экая кикимора, – сказала Лара. – Ты видела ее глаза?
– В этом зеркале ничего нельзя рассмотреть.
– Одного цвета с платьем.
– Цвет пакистанского флага.
Лена в детстве увлекалась географией и знала наизусть столицы и флаги всех стран.
– Цвет болотной тины в знойный полдень. Надеюсь, ни один пакистанец меня не слышит.
– Если только пакистанка, – хихикнула Лена.
– На меня наложат фатву. И побьют камнями.
– Я заслоню тебя своим телом.
Лена вдруг не столько обратила внимание, сколько остро ощутила, что Ларины руки, как теперь ее собственные, тоже обнажены до плеч. Она непроизвольно коснулась пальцами маленькой круглой выщербинки от прививки на левом плече.