это стало для нас нелегким выбором. Однако, протяни мы время, погибли бы десятки советских граждан… – Саша все понимал:
– Ради дела революции надо идти на жертвы, товарищ Котов, – серьезно сказал он, – я уверен, что дедушка тоже отдал бы такой приказ… – в темных глазах наставника промелькнул холод:
– Да, – коротко сказал он, – твой дед не сомневался в таких обстоятельствах. Надеюсь, ты хорошо запомнишь этот урок… – Саша запомнил:
– Долг коммуниста, комсомольца превыше всего, – говорил он себе, – товарищ Дзержинский отдал приказ об аресте собственного брата за контрреволюционную деятельность. И вообще, кто не с нами, тот против нас…
Куколка мрачно щипала виноград, на ее стройных коленях лежал свежий американский Vogue. Саша полюбовался моделью. Высокая девушка в собольей шапке и отороченном мехом жакете удерживала на поводке собак:
– Мода осеннего сезона, прогулка по Нью-Йорку… – дочка покойного Ягненка, мисс Ева Горовиц, надменно смотрела со страницы:
– Две собаки у нее гончие, – понял Саша, – а третий совсем дворняга… – низкий пес, с закрученным бубликом хвостом, ласкался к ногам девушки, – но они самые умные. Хотел бы я взять собаку, однако с моей работой пса никак не завести… – Саша добродушно сказал:
– Вам пойдет такой наряд, с темным соболем. Но вообще вам надо читать вот это… – новая «Работница» обучала женщин своими руками делать домашние тапочки:
– Лоскут кожи, ремешок и все готово… – Саша улыбнулся:
– Вы хорошо шьете, товарищ Левина. Затруднений с приданым для ребенка не ожидается. Мы снабдим вас необходимым, вы займете руки во время беременности… – прикусив губу, Надя ощутила во рту соленый привкус крови:
– Не будет никакой беременности и никакого ребенка… – незаметно для товарища Матвеева, она раздула ноздри: «Не будет».
Часть четырнадцатая
Москва, октябрь 1961
Из недр грязноватого лотка с надписью «Пирожки» упоительно пахло жареным тестом и жирным мясом. Продавщица в поношенном белом халате, замотанная крест-накрест пуховым платком, ловко отрывала куски чековой ленты:
– Два с ливером, два с капустой… – певучим московским говором сказала она, – с вас двадцать четыре копейки, девушка… – в ладонь женщины лег яркий рубль:
– Хрущевский фантик… – она невольно улыбнулась, – я деньги поменяла, сколько моих денег, но вот другие… – ходили слухи, что директор вокзального ресторана даже лег в клинику нервных расстройств, не справившись с горечью утраты почти всех сбережений:
– У него трехэтажная дача в Кратово и новая «Волга», – хмыкнула продавщица, – он сидел на полной кубышке, но не хотел светиться перед властями миллионами… – она окинула покупательницу долгим взглядом:
– У нее больше рублевки в кармане никогда не водилось, – со знанием дела решила женщина, – наверное,