бараньи и рыбьи туши, птица и дичь, сыры всех сортов, бочки с соленьями, медами, винами и квасом, овощи, будто только что сорванные с грядки, фрукты заморских стран, свежие, сушеные, моченые, в виде компотов и в виде варенья, крынки со сметаной, сливками и молоком, горы арбузов и дынь окружили его со всех сторон, словно невзначай просыпавшись из волшебного рога изобилия.
Нищий почувствовал, как пошла кругом его бедная голова, и, не успев даже подумать о последствиях, сорвал с гвоздя круг копченой колбасы. Его зубы впились в ароматнейшую, нежнейшую мякоть, и сладострастная дрожь пробежала по всему его телу от макушки до пят.
Он глотал куски, не разжевывая и не успевая насладиться вкусом, одновременно жадным взором выбирая следующий деликатес, и больше, чем смерти, боялся, что его застигнут на месте преступления прежде, чем он отведает ото всего, что хранилось в огромной кладовой.
Он давился нежнейшими окороками, запивая их фалерном, торопливо надкусив яблоко, отбрасывал его в сторону и тянулся к виноградным гроздьям. Он уже не мог есть, едва переводя дух от тяжести в желудке, но отказаться от еды было свыше его сил. Он сопел, чавкал, вздыхал, пыхтел, отдувался, стонал и жрал, жрал, жрал. Он наедался за всю свою голодную и жалкую жизнь, за сиротское детство, за отроческие унижения, за преступную молодость, за бездомную зрелость, за одинокую, нищую старость, и впервые в жизни чувствовал себя человеком.
Наконец, сытость полностью лишила его возможности двигаться, и, растянувшись на арбузном Олимпе, он благостно пробормотал:
– Ну вот, можно и помирать… Теперь пусть пытают и казнят… Я никогда об этом не пожалею…
– Сударь, ради Христа, подайте что-нибудь на пропитание…
Перед Артаксом стоял здоровенный малый, довольно, впрочем, красивый, и с робким видом протягивал к нему лопатообразную ладонь.
– Не стыдно ли вам, почтенный, побираться? Вы молоды, здоровы, сильны. Отчего же вы не зарабатываете себе на жизнь честным трудом?
– Сударь, не для себя прошу! На моем попечении находится старик, дряхлый и полубезумный. Он так плох, что я не могу надолго оставлять его без присмотра.
– Проводите меня к нему. Возможно, я сумею оказать ему помощь.
– Извольте, сударь. Однако я не думаю, что ему сможет помочь кто-нибудь, кроме Господа Бога…
Парень повернулся и зашагал через сжатое поле к лесу. Артакс последовал за ним.
– Как ваше имя? – спросил он своего проводника через некоторое время.
– Зовите Биллом, не ошибетесь.
– И кем вам приходится этот старик?
– Товарищем по несчастью… Встретил его на дороге. Мокрый, грязный, дрожит то ли от холода, то ли от лихорадки, то ли от страха, ну точь-в-точь как бездомный пес… Пожалел я его… Родителей я не помню, ну и решил: пусть будет мне вместо отца. Чтоб было, о ком заботиться… А он, видно, не в своем уме… Все твердит, что он – король, и как только вернет себе престол, назначит меня лордом-канцлером… Ну да я с ним не спорю.