видел мои работы и, видимо, на том успокоился. Успокоился тем, что занятая ими – я не занималась покорением кого-либо другого, оставил мне на кухне гору сладостей и фруктов, и рассовал везде новые тоненькие пачки с деньгами – по своей любимой привычке.
Когда я разыскивала их потом по всей квартире, то и дело ударялась где-нибудь коленкой о картину – и в моем сознании ещё больше сплетались в единое целое образы картин с образами денег.
Я была благодарна в те минуты Антону за обе эти вещи: за то, что он есть в моей жизни – и одновременно с тем его в ней как бы нет. Он идёт фоном, где-то за стеной моей жизни.
Обмахиваясь веером из банкнот, я ела персик за персиком и подмигивала своему отражению в зеркале, а потом репетировала улыбки, с которыми я появлюсь перед публикой на моей выставке.
Слово «выставка» было для меня как напев песни – я повторяла его то и дело точно так, как сумасшедшие повторяют тарабарщину себе под нос, а матери поют детям «ля-ля-ля» – вроде и как что-то почти бессмысленное пока ещё, но уже, вместе с тем, сидящее на языке и готовое превратиться в молитву.
В тот день, когда я этого, на удивление для себя, почти даже ожидала – позвонил Павел и сказал таким тоном, будто мы говорили с ним последний раз только вчера:
– Всё готово – остались только работы с тебя. Ты к какому числу сможешь управиться?
– Уже управилась.
– Тогда я приеду чуть позже, посмотрю, и мы точно уже решим в какой день выставка. Я знаю, ты бы хотела завтра – но нужно ещё хорошенько прорекламировать это мероприятие и распечатать всю необходимую полиграфию. Ты уже решила, какая работа будет заглавной?
– Да – и думаю, она тебе понравится.
– А какая главная мысль твоей выставки? Нам это нужно будет для рекламы.
– Невлюбленные возлюбленные.
Я стояла на пороге, как всегда незапертой, квартиры Виктора – и уже слышала стук его клавиатуры в соседней комнате.
Зайдя в неё, я нашла Виктора за ноутбуком – погруженным в работу настолько, что он сначала вовсе не заметил меня. Тогда я подошла к нему вплотную и, протянув руку над ноутбуком – сбросила перед ним на стол новенький, ещё пахнущий типографской краской билет на выставку.
И только тогда он поднял, наконец, глаза от компьютера и увидел меня. Моргнул пару раз, стараясь сфокусироваться на моём лице – а потом вновь опустил глаза вниз, но уже не на экран компьютера, а на изображение упавшей на мольберт спящей девушки на лицевой стороне билета.
Я торжествующе молчала, ождидая каких-либо слов по этому поводу – но он только, молча, убрал билет с ноутбука и продолжил себе набирать текст. Будто меня здесь и не было.
– Как невежливо, – произнесла я и села напротив него на кровать. – Но пусть так, я всё равно жду тебя на своей выставке, которая состоится уже в эту субботу.
– Зачем же ты меня там ждешь?
– Мне интересно, что ты