дело? – поинтересовалась она, присаживаясь у костра. Девушка инстинктивно потянула руки к огню. Но жар лишь усилил боль от кровавых мозолей. И она сразу же отдёрнула их обратно.
– А разве этого недостаточно – того, что он хотел причинить зло тебе? – сверкнув глазами, ответил вопросом на вопрос парень. И принялся с ещё большим остервенением вгрызаться в полупромёрзшую ножку оленихи своим кинжалом. Поначалу это зрелище выворачивало Иссэрию наизнанку. Если бы она не была всё время голодной, её бы, верно, рвало. Но рвать особо было нечем.
– Он навредил тебе чем-то, когда вы с ним были более близки? – продолжила выпытывать принцесса. Она должна была знать. Прежняя таинственная связь её проводника и телохранителя с их нынешним пленником Заграссаном мешала ей спокойно спать по ночам. «У тебя был бы уже свой волк», – сказал разбойник её охотнику, когда они встретились. Это могло означать только одно: Энни тоже когда-то был в шайке «леших».
– Мы никогда не были с ним близки! – резко отозвался охотник. Иссэрии не нравился его тон в последнее время. Он как будто стал забывать о том, что она не только его попутчица, но ещё и принцесса. Впрочем, этот лес поглощает всё: свет, воспоминания, надежду, человечность. Потому-то его и называют Тёмным. А может, Энифер решил, что теперь, кода он спас девушку, его долг ей был уплачен, и он вправе больше не повиноваться ей?
– Но что-то же вас с ним связывало? – Она умела быть настойчивой. Она – лёд и камень. И здесь, на севере, и то, и другое, вечно, как само время. Он может не отвечать, конечно, это его право. Но пусть так и скажет, что не хочет об этом говорить. А вот препираться с собой она ему не даст, даже если он её спас. Это ещё не означало, что она перестала быть его принцессой.
– Это была ошибка, – понуро молвил молодой человек, – и больше ничего. Этой ошибке я обязан своим пленением людьми вашего отца. И этой же ошибке я обязан встрече с вами. Поэтому я не знаю, радоваться ли мне тому, что я знаю Заграссана Неубиенного или же огорчаться. Как бы то ни было, мне не хотелось бы быть с ним ближе, чем тогда или сейчас, когда он связан.
– Ты был с «лешими», да? – не унималась юная царственная особа. В оленьих глазах южного красавчика сквозила некая необъяснимая печаль. – Скажи мне. Это ничего не изменит. Я знала, что ты преступник, когда вступилась за тебя и освободила. Мне не страшно услышать правду. К тому же из настоящего головореза выйдет куда лучший учитель по фехтованию, – глупо рассмеялась она.
– Да, я водился с «лешими», – подтвердил парень. – Но не стал одним из них. Они практикуют какие-то тёмные искусства, как Иные. И принимают в свои ряды только тех, чьи руки пролили человеческую кровь. Однажды я вместе с ними участвовал в налёте на деревню Большие шишки. До того мы просто кочевали по лесу, и я считал их безобидными ребятами. Но там, в деревне, всё было по-другому.
В голос Энифера острой иглой впилась какая-то приглушённая