таким, что ещё половину дороги у оборотня сладко кружилась голова.
Через пару дней он пробовал немного охотиться с луком, а на девятые сутки уже приступил к лёгким тренировкам. Силы быстро возвращались к молодому живучему организму. Правда, свежие красные рубцы всегда сильно болели и иногда вскрывались от перегрузок, да часто накатывала тошнота и головокружение. К кузнецу он теперь ездил почти каждый день, пользуясь возможностью бесплатно чинить и усовершенствовать своё вооружение. А Эдвин Смит не переставал удивляться необыкновенной смекалке неожиданного вольного приятеля дочери. Нравилось отцу Сусанны и усердие «оборотня». Володька всегда, чем мог, помогал ему – и в кузнице, и по хозяйству.
С помощью Эдвина разбойник не только восстановил длинный шлем, отбивающий копейные удары и усиливающий голос, но и поставил в него дополнительные резонаторы. В сочленения наплечников нанес спиральные борозды и заполнил их топленым салом. Места, всегда трущиеся о его единственный трофейный панцирь, начали смазываться. Естественно, сразу возросла подвижность и долговечность этой дорогущей защиты.
Два раза в неделю Володька парился со старшим Смитом в русской баньке, которую они с Николаем поставили около своей избушки. Эдвин очень быстро преодолел страх перед церковным запретом на мытье (так как и до того был далеко не безгрешен), и постоянно наслаждался восстанавливающим эффектом. А вечно грязные крестьяне никак не могли привыкнуть к новому цвету кузнеца. Теперь при всем желании нельзя было назвать Эдвина «Чёрным» – его кожа лучилась здоровым коричнево-красным цветом. А отмытая Сусанна словно расцвела. Она только и жила теперь трепетными ожиданиями своего оборотня. Правда, о дальнейшей судьбе их отношений никто старался не говорить. Лишь однажды, после очередного учебного боя, Зубров не выдержал:
– Слушай, а ты любишь Сусаннку?
Феоктистов аж поперхнулся от неожиданности:
– Чего?! А… Ну, люблю, конечно. Только, пожалуй, как-то не так.
– Это как не так?
– Ну, словно не хватает чего-то. Впрочем, я любил одну девчонку в классе. Ещё там, в нашем мире. Ну и было точно так же. Наверное, это и есть любовь. Да, я люблю ее! – закончил он категорически.
– Так чего же не женишься?
Володька опять растерялся:
– Как это?
– Ну, как – как все. На свадьбе погуляем.
– Ты что, смеешься?!
– С чего ты взял? Абсолютно серьезно говорю.
– Да пошел ты! – неожиданно обиделся он, берясь за меч. – Я ещё не хочу. Рано.
– Смотри, как бы поздно не было, – ответил Коля, тоже поднимая клинок.
– В смысле «поздно»? Мы с ней только целуемся иногда.
– Я не о том. Отобьёт кто-нибудь.
Феоктистов понятливо кивнул:
– Теперь понял. Ты, знаешь, об этом я сейчас меньше всего думаю. Тут другое. Понимаешь, не такая какая-то ещё любовь. Не завершённая. Вот будет в ней всего хватать, тогда и женюсь, – он принял