часть пехотинцев и колесниц, которые в спешке набросились на богатую добычу – золото, шелк и дорогую утварь, коих в изобилии оказалось в опустевшем египетском лагере. Пока они наполняли свои карманы и мешки дорогостоящей добычей, из-за ущелья, что находилось на севере от лагеря, выступили амориты[13]. Последние разбили наших воинов наголову. Все они пали жертвой собственной алчности. После чего амориты присоединились к общему сражению.
Я бывал во многих битвах, благородные отцы, но битв, подобной этой, я не видел никогда. Наши войска перемешались. Всюду царил хаос и смятение. Летели отрубленные головы, руки и ноги, отовсюду струилась кровь. Обученные дикие львы, выпущенные фараоном в наши ряды, набрасывались на пехоту и душили солдат, вцепившись им в горло. Боевые кличи египтян, троянцев, хелебцев, народа касков и амореев смешались воедино с предсмертными криками и стонами умирающих солдат.
Но вот я вместе с царем оказался у колесницы Рамзеса, мы могли сразить его и покончить этим навсегда с египетской угрозой. Муваталис с хопешем в руке устремился было к нему, но ему преградил путь человек невиданной красоты. Он был в точно такой же по-царски убранной колеснице, как и сам фараон. А бился он как бог. Позже мы узнали, что этот воин не кто иной, как соправитель и советник Рамзеса по имени Моисей. Первый называет себя богом, но на это звание, по моему мнению, с большей вероятностью мог бы претендовать его соправитель, ибо я видел, как туча стрел, осыпавших ряды амореев, расступилась над головой Моисея. Чуть позже я вновь стал свидетелем его необычайной силы. Когда мы подошли к его колонне вплотную, лучник из моей колесницы пустил в него стрелу, и та, обогнув его чело, вонзилась в землю у него за спиной. Словно неведомая сила оберегала его и отводила от него беду. Странный дух витал вокруг этого героя, а сражался он не хуже самых воинственных вождей.
Сражение, начавшееся на заре, кончилось лишь с наступлением ночи, когда войны с обеих сторон, уже будучи не в силах держать оружие, разошлись по лагерям. Никому не удалось стяжать победу в этой кровопролитной битве. На поле брани, теперь уже усеянном хищными птицами, поедающими человеческую плоть, пало множество славных героев с обеих сторон.
Мы отбили Кадеш, но какой ценой? Из семнадцати тысячи пятисот человек выжили лишь шесть тысяч, и те были измотаны, тяжело ранены или находились при смерти. Рамзес в свою очередь потерял в сражении шестнадцать тысяч, а четыре армии, сформированные им до выступления в поход, общей численностью в двадцать четыре тысячи так поредели во время боя, что в конце дня образовали одно большое соединение, которое приблизительно оценивалось нами в восемь тысяч человек.
На утро следующего дня мы встретились с фараоном и его соправителем. Рамзес понимал, что при таком соотношении войск осада Кадеша может обернуться для него и его армии полным крахом. И он, не желая приносить в жертву сомнительному исходу остатки своего войска, повел его обратно в Мемфис. Мы заключили мирный договор.
Собравшиеся