вам с Мартимой.
А вот это уже стало интересно. Чем это моя идеальная сестрица заслужила недоверие. Обычно мать всегда была ею довольна, все рассказывала и обсуждала с ней. Я решил задать вопрос вслух:
– Чем же наша белая медведица заслужила твоё неудовольствие?
Мать поджала губы, и я на миг понял, что видит Учитель, когда я отказываюсь отвечать. То еще зрелище!
– Мартима ещё только младшая и не способна адекватно оценивать события.
После этого последовал тяжёлый вздох, и мать раздраженно бросила:
– Я так рассчитывала, что хотя бы ее обойдёт бремя эмоций!
Я был весьма удивлён. Насколько я знал свою сестрицу, она была образцовым животным. Даже наш иерарх ласково называл ее своей маленькой преемницей, что в принципе было нонсенсом. Мне было так интересно что же такое учинила Мартима, что я упустил из виду основную причину спора. Мать молча шла рядом, в немом раздражении хмурясь и что-то продумывая. Мне со стороны было видно течение ее мыслей, не радостных, судя по всему.
Не могу представить себе, что такого важного может произойти. Наша жизнь, вернее выживание, подвержены единому сценарию. Мы не только воспроизводим самих себя, но и пытаемся сделать планету вновь пригодной для жизни, устраняя последствия жизнедеятельности человечества. Даже если что-то произойдет конкретно в нашей семье, это не может иметь особого значения в масштабах опять меняющегося мира…
Я поймал себя на мысли, что это «важное семейное событие» меркнет перед перспективой вырваться из заповедника и познать мир за его пределами. Невольно мне вспомнился все тот же вечер, когда товарищ отца рассказал нам историю о материках и других заповедниках, остатках человеческой цивилизации. О том, как они ликвидировали последствия на старой атомной электростанции возле руин человеческого города. Я много раз пересказывал сам себе подробности того разговора, чтобы ничего не забыть и не упустить.
Они тогда сидели у костра – большой медведь, моя семья, семейство Касторидае, присоединившееся позже историй и голограмм, и наши незаметные маленькие соседи – Сцуридае. Не знаю, где они раздобыли дров, но была поздняя осень, и в доме просто так уже не удавалось посидеть. Наверное, Иерарх в честь гостя разрешил им взять вязанку или отправиться в лес за поиском сухих ветвей. Я, как обычно, пристроился за большим вечнозеленым кустом под окном, где была довольно сносная слышимость, порядком устав и засыпая. Вокруг стоял лес, наш дом был самый крайний, на границе заповедника.
Огонь полыхал, и все с удовольствием и недоверием рассматривали голограммы гостя, которые он вновь достал по просьбе только что присоединившихся. Из-за ветра я слышал уже лишь отрывки, но помимо названий и описания материков мне удалось узнать, что большой медведь и мой отец работали где-то вместе довольно долгое время. При каждом рассказе были попытки уговоров к возвращению отца. Гость постоянно повторял:
– Ну