еще причине, но только не потому, что Изабель забыла своего офицера.
После пережитой боли, когда моя жена умерла в родовых муках, я наконец был готов вновь жениться. С тех пор прошло больше двадцати пяти лет, и я думал, что, вернувшись с линии огня, я смогу начать жизнь в отставке заново. Но дома меня встретила только смерть.
Провожая миссис Фолкнер до экипажа у выхода с вокзала, я спросил только одно, что меня волновало сильнее всего:
– Убийца был пойман?
– Едва ли мистического зверя можно поймать, мой милый Ричард, – женщина поднялась в открытый экипаж, опираясь на мою руку.
– Мистического?
– Разве может хоть кто-либо на этом свете испить человека, не оставив и капли крови, – ей тяжело давались слова о смерти Изабель. Леди Эдит стала еще сильнее бледна и слаба. Ее здоровье было подорвано произошедшим. – Только древнее и страшное создание.
Я ничего не ответил, обдумывая услышанное. Подобная версия была невозможной для моего скептического ума, но после войны я стал верить только себе самому, а потому мне предстояло обдумать возможность такого положения вещей.
– Могу ли я просить вас подвезти меня до кладбища?
Получив согласие, я забрался в экипаж.
Оказавшись у фамильного склепа Фолкнеров и получив возможность побыть наедине с собой, я наконец полностью осознал, что теперь действительно остался один. Меня больше никто не ждал.
Она была так юна и свежа – всего-то двадцать лет, – добросердечна и нежна. А теперь по чужой прихоти покоилась под тяжелым камнем, на котором погибли белые цветы, оставленные кем-то из близких.
Решив похоронить горе внутри себя, я понадеялся напоследок лишь об одном – найти убийцу. Причинять ответную боль и мстить не позволяла честь офицера, но мне хотелось взглянуть в его лицо.
Я вернулся в свой дом, тихий и молчаливый. Прислуга, которую я не распустил перед отъездом, старательно прибиралась каждый день – не было ни пылинки, и в доме было тепло. Окруженный родными стенами и безмолвием, присев в кресло у разожженного камина, я предался раздумьям. С этого момента мне предстояло многое переосмыслить.
Мой свет, мой ангел погиб от рук человека или существа – не знал, верить или же нет, – и это, лишив меня последней надежды, возможно, сделало меня свободным. Свободным от ожидания, от стремления к идеализированной картине будущего, вернуло с небес на землю и развеяло грезы, недостойные отставного офицера.
Я погибал каждый день, когда погибал кто-то из моих солдат; погибал, когда бился за Британскую Империю, не видя смысла в нелепом кровопролитии и смертях. Я погибал как Ричард Л. Элдридж – единственный из потомков дворянского рода, и находил себя только как полковник, ведущий за собой тех, кому предстояло никогда не вернуться.
Возвращаясь с войны, ты веришь, что, переступив стены родного дома, ты присядешь в любимое кресло