Обещаешь мне?
И, кажется, их маленький пациент воодушевился. Скупо кивнув, он попрощался с Миссис Андерсон и бежал на всех парах к забирающим его родителям, бледным и задумчивым, никогда не улыбающимся за последний месяц, взирающим на него как на маленького побитого котёнка, которого жалко выкинуть. Так, по крайней мере, видел этот мир Дэниел Холвуд через отравляющую призму поселившейся в его душе тени.
Когда Дэниел, перескакивая через ступеньки, вбежал на второй этаж, несясь в свою комнату, открылась дверь в конце коридора, откуда вышел брат со своей новомодной причёской, которую он то и дело приглаживал назад с некой гордостью и хвастовством – вероятно полагая, что этим привлекает всех бегающих за ним девчонок. Дэниел в этом плохо разбирался, он хотел поскорее проскочить в комнату, но брат поймал его, как нашкодившего котёнка.
– Эй, а ну стой, шизик!
– Я не шизик! – Дэниел лягнул его со всей силой по ноге, получив свою свободу. Однако цепкие пальцы брата сомкнулись на его запястье и дёрнули назад, не позволив убежать.
– Шизик, – издеваясь, протянул брат ломающимся голосом, оскалив улыбку. – Ты такой же поехавший, как и твоя мамаша. Я знаю, что тебя водили к миссис Андерсон. А миссис Андерсон мозгоправ. Если тебя отвезли к психиатру, значит ты ненормальный.
– Я нормальный!
– Нормальный человек никогда бы не выпотрошил кошку, и уж тем более не разговаривал сам с собой по ночам. Думаешь, я всё забыл? Я помню! Точно так же, как Гитлер помнит о тебе!
Он отпустил его, угрожающе наставил указательный палец и в шутку кинул зигу, круто развернувшись на одной ноге в сторону лестницы.
– Гитлер мёртв! – и в этом возмущённом крике таилась обида и злость, которую Дэниел смог выразить в одном жалком жесте – топнул ногой так, что отбил себе пятку, и, ойкнув, едва не заплакал.
Через неделю Дэниел проснулся от лая собаки во дворе. Сонно потирая глаза, он поднял окно, откуда открывался вид на ворота, где резвился на лужайке рядом с братом и родителями маленький доберман. Сон сняло как рукой. Дэниел едва не слетел с лестницы, когда бежал вниз. Родители уже заходили в дом, успев потрепать сына по голове. Брат кидал маленькую ветку, которую доберман, резво носясь по двору, приносил обратно.
– Можно я тоже с ним поиграю?
Дэниелу сразу понравился их новый друг – гордый, роскошный пёс выглядел так, будто осознавал собственное превосходство, но при этом был добр к своим хозяевам. Он кинулся к Дэниелу, повалив его на землю, и лизнул в подбородок, отчего Холвуд захихикал, погладив пса по голове.
– Э, нет! – брат навис, перекрыв редкий свет в пасмурную осень. Оттащил их нового друга за поводок и поволок за собой. – Не хватало, чтобы ты и Бизона выпотрошил, маленький говнюк. Это моя собака. Уяснил? Если с ней что-то случится, я заставлю отца избавиться от тебя, шизик. – и, выставив пальцы козой, указал на свои глаза, а затем на распростёртого на лужайке брата, при этом многозначительно улыбнувшись.
Следующим днём, когда вся семья собралась за завтраком, Дэниел шлёпал босыми ногами по паркету, оставляя