оказался свидетелем того, как был остановлен пастушок, на лошади спустившийся с горы по какой-то надобности в село и вздумавший проехать низом, мимо Голубого. Было начало одиннадцатого – как раз время покуражиться…
– Ну-к, стой!..
Конник придержал лошадь. Сдёрнуть бесседельного верхового не составило труда.
– Сла-а-азь… Почему без документов?! – и переходя от бездумного куража к решению уже практической задачи. – Гроши е-е?..
Обобранный и униженный, с окровавленным лицом парень, обильно снабжаемый сердобольно-издевательскими советами, долго ещё ходил по берегу за перепуганной лошадью, так и не давшейся покататься тутошним хозяевам.
Но, как говорится, сколько верёвочка ни вейся, а конец известен… Нарвался и Миклуха, как ни берёгся, на неприятности. И как будто время было позднее, неурочное. Все, кому не терпелось, давно уж разбрелись от Дуная, или же валялись с перебора, отдыхая по прибрежным кустам.
Возвращаясь из библиотеки, спустился через парк и, выходя по пешеходной дорожке, зажатой стенкой из бута огорода бесхозной хаты, с подворья которой мужики когда-то притащили на лёд двери, и высоченной стеной, сложенной на растворе, культмага «Ромашка», выкатился нос к носу к блатным. Попал, как кур в ощип. (Иван – мой дружок – «совершенно случайно», как он заявлял, оказался тогда в той компании). У тех видать сегодня была вечерняя «сессия». Припозднились… Может, дело какое обтяпали и решили обмыть, а может, подзаправиться «перед кином» или танцами. Но, кажется, было туговато с финансами. Складчина как раз и происходила. На выпивку уже хватало, а вот с закуской… Миклуха оказался как нельзя кстати, конечно, как шанс поправить финансовое положение компании.
– О, дружок, ты-то нам и нужен. Подь сюды, Сеня.
Миклуха от неожиданности оторопел.
– Да не «Сеня»… – подсказал кто-то.
– А хто?..
– Миклуха…
– Какой-такой Миклуха, – с Чапаевской интонацией, – почему не знаю?!
– Ну, как… Миклуха Маклай!
– Ах, Маклай!.. – продолжал куражиться горлан-главарь. – А я-то сразу и не признал. Так-так… Ну, раз Миклуха, то хрен ему в ухо, – восторженный хохот. – А раз Маклай, – вытрухай малахай!
Заводила, определённо, был в благодушном настроении, так и сыпал прибаутками.
Кто-то куражливо взял несчастного под локотки, кто-то принял из его рук сумку, перехватил за нижние углы, перевернул, вытряхивая содержимое. Кроме выпавших под ноги книжек – ни закуски, ни денег. И вообще не было их у него.
– Дак тут только… духовная пища.
Дальнейшее развитие ситуации, впрочем, в любом случае было ясно без подсказки. Добра ждать не приходилось.
Миклуха резко отступил по дорожке в створ между стенками. Блатные легковерно приняли это действие за увертюру побега: «Ща-а-а, как ра-а-азвернётся, ка-а-ак побежит!.. Догоняй его тогда…».
Горячая кровь бухнула в легковерные головы, напрочь