в голове имена старых друзей.
– Вить…
– Вова!
Он бросил чай в кружку и повернулся к брату.
– Нет их никого. Все наши друзья умерли. Видимо, и мы скоро тоже…
У Виктора не находилось подходящих слов. Он даже не помнил, что сказал им всем, когда видел в последний раз. Машку помнил красивой девчонкой с золотыми кудрями и красной заколкой в волосах, писавшей тексты песен в тетрадку с блестящими наклейками и мечтавшей о большой сцене и славе. Саня Маслов был ему как старший брат: всегда и везде служил надежной опорой и разрешал мухлевать в играх. Петька Клишин давал списывать в школе, за это Витя его уважал и не бил никогда.
– Не говори этого. Мы не умрем. Мы вместе встретим Новый год и будем вместе и дальше!
– Почти то же ты сказал и матери, однако, тебя не было, когда она ушла…
ГЛАВА 2. «ОСКОЛКИ РАЗБИТОГО СНЕГИРЯ»
Виктор, через сон услышав чьи-то осторожные тихие шаги, медленно приоткрыл трепещущие веки и в сумерках оглядел комнату заспанными глазами. Предметы расплывались и теряли свои привычные очертания, а голова кружилась, как в детстве после красочной карусели на новогодней ярмарке. Снегирёв, сонно зевнув, провел длинными тонкими пальцами по спутанным кудрям растрепанных и наэлектризовавшихся от подушки волос и почесал лоб.
– Чертовы часовые пояса… – хрипло пробормотал он и посмотрел в окно, за которым видно было лишь кромешную темноту и изредка пролетающие мимо крошечные легкие снежинки. – Какое сейчас вообще время суток?
Виктор, спрыгнув с кровати, поморщился от громкого скрипа металлических пружин под тонким матрасом. Целую ночь он чувствовал, как они неприятно впивались ему в спину, заставляя раздраженно ворочаться. В комнате было так холодно, что невозможно было оставаться на месте – надо было постоянно двигаться, чтобы хоть как-то согреться.
– У тебя что, батареи вообще не работают? – недовольно спросил Виктор, открывая дверь и выходя в гостиную, где суетливо метался из угла в угол Вова с маленькой живой елочкой на плече, с которой на паркетный пол осыпались иголки, и он случайно наступил на одну.
– Черт тебя возьми!
– Меня?
Вова обернулся и с виноватой улыбкой покачал головой, наконец, пристроив дерево рядом с неработающим телевизором и почесав уколотое место грязной рукой.
– Ты ее откуда принес? – спросил Виктор, подходя поближе. В комнате теперь пахло морозным хвойным лесом, смолой, древесиной и праздником.
– На улице купил, дед какой-то срубил вчера вечером. Будем сегодня наряжать красавицу, хотя она итак хороша. – Он, казалось, гордился елкой, как собственным ребенком, и умиленно улыбался, поглядывая на Виктора и как будто пристально наблюдая за его реакцией. Тот улыбнулся ему в ответ.
– Неси игрушки, они там же, где и раньше, – весело сказал Вова, смахивая пыль с щеки. Виктору он казался в этот момент таким же маленьким мальчишкой, каким