разноцветными шариками конфетти. – Это Людочка испекла.
Странные, в какой-то мере, отношения связывали этих людей. Властная, горделивая жена и такой податливый, трусливый муж. Людмила Владимировна была из тех женщин, которые вроде бы совершенно ничем не примечательны, посредственны и абсолютно нормальны, наверное, в плохом смысле этого слова, но все-таки ей удавалось словно наручниками приковать к себе любого мужчину, и главной жертвой стал ее безымянный муж. Она держала все в образцовом порядке, в особенности их маленькую квартирку – такие жены больше любят свой дом, чем своего мужа. Она была по-своему умна и по-своему примечательна, и счастлива была эта женщина не тем, что выбрала себе самого лучшего мужа, а тем, наоборот, что смогла сама вылепить и сделать из него то, что именно ей хотелось. А тихий Юра был, по сути своей, идеальным мужем – для него Людочка, как он всегда ее называл, была бесподобной, исключительной женщиной, которую он не столько любил, сколько, вероятно, боялся и уважал. И удивляешься, как порою сходятся люди совершенно противоположные, а живут в разы счастливее, чем люди, больше друг на друга похожие. Их, видимо, просто не раздражает в супруге то, что есть в них самих.
– Я рада, что ты позвал вчера нас к вам на Новый год, Витя. Я знаю, что вам без родителей не праздник, но в компании стариков тоже не так уж и плохо, – она обняла Виктора, который чуть не уронил торт, и прошла в гостиную.
На календаре тридцать первое число, на часах десять вечера, а настроения нет. Виктор уже который раз убедился, что зря приехал сюда. Ему здесь плохо, семья уже не та, что была при родителях. Конечно, ведь братья выросли, у каждого своя жизнь, и виделись они последний раз даже не год назад.
– Осталось два часа, Витя, ну помоги! – крикнул ему Вова из гостиной.
Виктор нехотя прошел в комнату к гостям и поставил торт в центр стола, среди салатов и нарезанной колбасы с сыром. В первый раз за несколько дней в доме он почувствовал запах нормальной еды. Впервые он увидел, что нет сосисок.
Вместе с ними пропало и настроение.
– Выключи газ, там картошка!
Вова не стал ждать и сам побежал на кухню, как будто, если он не выключит его сейчас, картошка пропадет, и Новый год будет испорчен.
«Куда еще хуже», – подумал Виктор и сел за стол.
– Что ты делаешь?! – вскрикнул суетящийся и этим раздражающий брата Вова и бросил ржавую кастрюлю на стол, хватая Виктора за руку.
– Хочу выпить, – прошептал тот.
– Ты что! Еще нельзя, Витя, нельзя!
Вова выхватил у него из рук бутылку виски и спрятал под стол.
– В полночь.
«Чертов Новый год», – подумал Снегирёв и улыбнулся Людмиле Владимировне, наблюдавшей за ним с другого конца стола.
Наступила тишина. Ее прерывало лишь звяканье посуды и приборов, которые Владимир расставлял на столе. Для него это всегда был особенный праздник. День, когда вся семья собирается вместе. Когда у всех хорошее настроение