Калимантан
Вернулись, решили потанцевать, стали двигаться, держа в руках выпивку и прикладываясь к ней, выдумывать новые обороты и постановки ног, пахнущие шашлыком на улице Антонова и Астраханская, где прошла молодость всего мира и где голуби и воробьи свили себе одно общее гнездо, чтобы выращивать в нем кофе, прохладу и чай.
– Вот так хорошо, стабильно, не слишком жарко, – отметил свой танец Курт.
– Пробежка, нехватка ног.
– Это тебе не ломать гитару об головы фанатов ЦСКА и Спартака.
– Они не такое любят.
– Бегают, кричат и вопят.
– Гол, нужен гол!
– Кони, повсюду кони!
– Мясо, повсюду мясо!
– О, повсюду конина!
– Братство, навек, всегда!
Сели за столик, взяв водки, русской пшеничной водки, выпили, вызвали шлюх, сели в такси и помчались к Кристу, на его холостяцкую хату в центре Саратова, в городе, нагороженном месте, огороженном от всего человечества, дышащем самой большой высотой, самыми крупными звездами и самой синей мечтой.
– Чудо.
– А что такое? Что здесь такого, Курт?
– Да ничего, но жизнь просто бьет ключом.
– Девочки просто классные.
– Нужен хороший секс.
– Так сейчас им займемся.
Четверо тел слились, разделившись попарно, двое начали вбивать сваи, чтобы построить дом, в котором поселятся тысячи человек.
– Свая, какая свая!
– Не хватает насвая!
Девочки вскоре ушли, а Курт оделся и пошел купить сигарет. На улице к нему подошел молодой человек и посветил ему фонариком в лицо.
– Ё, это же тот самый тип, который пел в клубе Завод песни о захвате нашего массива черными! – закричал он. – Вот это да! Черные – даги, чехи и ары – захватят нашу спокойную жизнь, где драки, работа, аборты, семки, пиво, разборки, семьи, русские, мы. Парни, ребята, эй!
Из подворотен, от стен, от углов начали отделяться тени, при свете превращаясь в конкретных людей. Они все устремились к Курту, началась драка, жесткая, не похожая ни на что.
– Бей в лицо и под дых!
Вскоре Курт упал, его попинали недолго и ушли, бросив, что этого они так не оставят, то есть так будет везде, с каждым черным, возомнившим себя горой Арарат.
– Я не черный, не черный, – шептал Курт, вытирая разбитые губы. – Нет, я черный. Уже.
Сломался, как автозавод, но встал, побрел за сигами, взял пару пачек, не глядя в испуганное лицо продавца.
– Спасибо, не надо сдачи.
– Возьмите.
– Уговорили.
Дома у Криста снова упал, лежал, приходил в себя.
– Э, чувак, да ты ранен.
– Да, пришлось нелегко.
– А меня не позвал.
– Слишком люблю тебя и ценю.
– Не хотел, чтобы меня разукрасили?
– Зачем тебе?
– Заодно.
Присели за стол, начали пить водку, которая щипала разбитые губы Курту, курили, даже смеялись.
– Эта война только началась, скоро она охватит всю Россию. Весь мир.
– Верно. Но ты уверен?
– Да, –