кулацким добром распоряжаться будем. Освобождайте дом! – приказал низкорослый косоглазый мужик.
– Мы никуда отсюда не пойдём! И ваши слова нам не указ! Зачитайте документ, фамилии зачитайте, кого раскулачивать пришли!
Напрасно Евдокия взывала к разуму: мужики были неграмотными, не умели они читать и писать, потому ни документов, ни бумаги, ни ручек, ни чернил при них не было.
– Всех, кто в доме этом живёт, и раскулачим разом! – хохотнул рыжебородый.
– Я объясняю вам, что нет хозяев дома, они съехали, только я и дочь. И мы не Просянкины, а их гости.
Глаза рыжего как-то не по-доброму засверкали, он приблизился к Евдокии.
– Говоришь, в доме ты одна и дочь?
– Да, только я и дочь, – подтвердила Евдокия.
Она ещё продолжала надеяться на чудо, что это просто мелкие воришки, сельские мужичонки, решившие поживиться в купеческих домах, пока не нагрянула настоящая комиссия по раскулачиванию.
Рыжий хитро подмигнул напарнику, мол, воспользуемся случаем, раз уж подфартило так.
Затем он резко повернулся к Евдокии, схватил её в охапку и потащил на диван.
– Не смей прикасаться ко мне! – закричала она, но звук её голоса заглушили ладони рыжего мужика.
– Мама, мамочка! Не трогайте мою маму!
Прасковья коршуном бросилась на защиту. Она бесстрашно молотила кулаками по спине громадного дядьки, шапка свалилась с головы насильника, и девочке удалось вцепиться в его волосы.
И тут косой мужик-молчун подкрался к девушке и повалил её на пол.
– Пааа… ааа… пааа! Папочка! Нас убивают! – истошно закричала Прасковья.
Евдокия плакала от ярости и бессилия:
– Нелюди! Будьте вы прокляты!
Прятаться дальше не было смысла.
Василий ворвался в комнату. В его руках была кочерга.
Таким свирепым Прасковья ещё ни разу в жизни не видела своего отца.
– Паскуды! Нет на вас креста! Убью!
Он наносил удары по спинам мужиков, их тулупы порвались, они выли от боли, а Василий продолжал охаживать их металлической палкой.
– Псы поганые! Вы раскулачивание своё сотворили, чтобы грабить и насильничать?
Рыжебородый великан скатился на пол и закрыл голову руками. Второй мужик отполз к окну и пытался укрыться за шторой, но карниз не выдержал и рухнул.
– Вооружённое нападение! Контрреволюционный мятеж! – бубнил низкорослый из-под бархатной ткани. – Я непременно доложу, куда следует.
– Что ты тут городишь, харя бесстыжая? – Василий рывком поднял обидчика.
– Я… упреждаю тебя, что за всё ответишь. Сопротивление власти! – лепетал испуганный мужичонка.
– Ещё одно слово, и я убью вас обоих и закопаю здесь же, в подвале этого дома. Ни одна комиссия никогда не сыщет! – пригрозил Василий.
Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, но в открытую парадную дверь вошёл извозчик.
– Эй, вы там! Поспешайте! Лошади стынут, уж мочи нету стоять!
Воспользовавшись