Филиппа, Георгия и Евдокии надеяться нечего.
Вот только вчера всей семьёй ужинали, а сегодня ополовинили родительское сердце: троих детей увезли в неизвестном направлении. Что теперь будет с ними? Павел Алексеевич не знал.
Нет ответов на эти вопросы и задавать их некому. Даже в Горсовете не смогли назвать конкретное место нового поселения. Где эти необжитые земли, о которых говорил председатель?
Видно, одному Богу известно…
Тревожные мысли Павла Алексеевича прервал сын Вася.
– Отец, как думаешь, что власти хотят?
– Стереть нас с лица земли, чтобы ни потомства, ни памяти не осталось.
– Что же нам теперь делать?
– Всеми силами держаться за жизнь, Вася!
Переживал Павел Алексеевич за младшего сына. Семнадцать лет парню, скромный, умный, вежливый. Пороху не нюхал ещё, домашний, как говорится. Что ждёт его, какая участь, если взрослая жизнь его начинается с политических репрессий? Быть сыном раскулаченных и изгнанных родителей?
– Вась, что хмурый такой? Будешь грустить, лысым станешь! – пошутил Александр, но Василий не ответил ему.
– Ты, Сашок, зачем Васю задираешь? – строго спросила Елена, она всегда заступалась за младшего брата.
– Я не задираю, Ленусь, а шуткую! – ответил Александр и засмеялся.
Весёлый и неугомонный, Саша никому не давал унывать. Вот и сейчас он тормошил брата:
– Федул, чего губы надул? Давай в лото поиграем.
Услышав про лото, Ваня, десятилетний сын Лены, мгновенно освободил от посуды единственный стол и заулыбался: уж что-что, а играть он обожал. Для радости детской всегда и время, и место найдутся.
Да и в доме его впервые родственники собрались – и бабушка, и дедушка, и дядья. Просянкины обычно принимали гостей у себя.
– Барабанные палочки! Чёртова дюжина! Кудри! Стульчики! Топорики! Дедушкин сосед!
Ваня доставал из плотного суконного мешочка нумерованные, пузатые, деревянные бочонки и быстро выкрикивал смешные названия циферок, которым научил его дядя Саша, а игроки находили их на полях картонных клетчатых карточек и выставляли круглые фишки.
Глава восьмая
Елена
А в Ванином домишке большой семье развернуться негде, всего одна комната.
Дом достался ему от родителя, Фёдора Степановича.
Он рано из жизни ушёл – в двадцать лет, совсем пожить не успел, вот и сына не увидел. Ваня родился после его смерти.
Фёдор появился в жизни матери случайно. И во всём был виноват этот дядя Саша!
Сказал как-то сестре:
– Лен, я поеду на мельницу, повезу зерно. Поедешь со мной? Посмотришь, как муку делают из нашей пшеницы.
– Отчего ж не поехать? Конечно, поеду! – обрадовалась Елена.
Приехали, телегу во дворе поставили, ждут, когда рабочие начнут мешки сгружать.
Тут и вышел к ним Фёдор. И сапоги, и одежда, и фартук,