крен, шла иногда юзом.
– Что же вы, девушка, я вас всю ночь прождал на берегу, – снова я лезу со своими репликами. – А вот так! – грубо она хохотнула, развела руками, встряхнула липкими, будто вымоченными в вине, волосами-сосульками и на заплетающихся ногах продолжила восхождение.
Так мы с ней и примелькались. Уже после первой рабочей смены, ободренный привезенными мне десятью гривнами – красной купюрой, подобной той саратовской, волшебной, из рук небесного уголовника – шел я гулять на набережную – мылся, стирался в море, доставал из рюкзака белую рубашку и вливался в пестрый поток отдыхающих. Топтался со всеми у лотков с коктебельскими камнями: яшмой, сердоликом, авантюрином (последний голубенький такой, мне одна девочка по секрету рассказала, что добывается он в заброшенном фонтане парка Литфонда из кафельной плитки, там, рядышком, где я провел «тихий час», после разговора с Тигрицей), сидел на парапете между ожившими компаниями, следы которых в виде коробок и пустых бутылок я наблюдал ранним утром. Глазел на негра, безучастно чернеющего над толпой. И десятка эта, между прочим, оказалась вполне себе вместительной – и на сигареты мне хватало, и на кофе с пирожками и, осмелев, я даже не постеснялся посидеть в ресторане «Лагуна» и съесть котлету по-киевски. Появились у меня и кое-какие знакомства. Два толстячка в шортиках – Костики, буду их так называть, потому что имени каждого я не запомнил (одного-то точно звали Костик), а похожи они были, как братья. Веселые ребята, сурово бровастые такие, против пингвиньих своих фигур, и с насмешливо ехидной манерой разговаривать. Обсуждали они постоянно какую-то скучнейшую чепуху, на мой тогдашний иждивенческий вкус, конечно. Цены в их любимом ресторане «Зодиак», обслуживание в гостинице «Караголь», вино «Черный доктор» и «Черный полковник», и при этом взрывались таким заливистым хохотом, что гуляющие по набережной с завистью посматривали в нашу сторону. Но я не возражал. Не кривился и не отмалчивался, смеялся вместе с ними и, рассказав им о своих злоключениях, по-свойски сносил их насмешки и с интересом выслушивал советы о банковских операциях по переводу денег, совершенно нелепых в моем положении. Во мне проснулся жулик. Просто коктебельский авантюрин какой-то, с серо-голубым взглядом самого изысканного подобострастия и, участвуя в их болтовне, я наворачивал пиццу, которую Костики поглощали в несметных количествах, и запивал этим самым «доктором» или «полковником», притворно выжидая предложения подставить свой пластмассовый стаканчик.
Стояли мы обычно у ресторана «Зодиак», напротив палатки с вином, уютной троицей, разложившись на парапете с выпивкой и, любуясь закатной ветчиной – красными прожилками на горизонте. Костики неожиданно возбудились от моего рассказа про попутчицу-модель. Они вдруг стали причмокивать, всплескивать руками и восклицать, – Один в купе с такой телкой! Вот это повезло! –