по ступеням администрации и направилась к лестнице, ведущей к Совету депутатов. «Всё начинает приобретать пугающие размеры», – тараторил разум. Забежав в туалет, включила кран с холодной водой и ополоснула лицо, долго наблюдая, как водоворот в раковине сносит стекающие капли с её подбородка и носа. «Это больше не безобидное общение. Оно с каждым днём всё меняет. Продолжать это больше нельзя!»
С недавних пор проснулась «другая» часть неё, которая уверенно вытесняла прежнюю. Новые эмоции щипали кожу, оставляли ожоги, но не хотелось возвращаться. Эта новая своенравная личина была голодной до жизни и жила настоящим, не понимая опасности усиливающегося потока течения, в которое захлестнули желания изведать новое. Эта Александра не думала об Алексее, противилась ему, вырывала руку из его – протянутой, срывала быстрым жестом помолвочное кольцо и бежала прочь без оглядки. И это страшило.
– Слушай, мне кажется, или ты сторонишься меня? – Не выдержав, Степан привёл к нужному разговору тем же вечером, когда он зашёл за ней после работы и они гуляли по направлению к её дому.
– А… С чего ты взял? – Прозвучал стандартный вопрос, чтобы выгадать время.
– Саш, давай без этих женских отговорок «я ничего не понимаю», «ой, всё», «всё нормально». Ты не такая, так что давай нормально поговорим, – он не любил останавливаться, чтобы выяснять отношения стоя, но всё же сбавил шаг. – Ты оглядываешься, иногда даже, не стесняясь, говоря мне, что поблизости могут быть знакомые твоего совсем-совсем бывшего парня и, вдруг, им взбредёт в голову рассказать жениху.
Девушка поперхнулась.
– Это не так… вернее, так, но не совсем, – она закатила глаза, слушая, как комично это звучит, но юноша выжидающе смотрел. – Да. Да, я испытываю чувство стеснения. Нет, не из-за тебя. А из-за себя. Это дурацкое чувство, что у меня могут вырвать из рук то, что мне важно. Я повсеместно всех предаю за последний месяц, – она не смогла выдавить из себя слово «жених», стоя рядом со Стёпой. – Я вру себе, иначе бы не испытывала такое угрызение совести.
– О-о, Саша! – Почти взревев как медведь, он прикрыл руками рот и посмотрел исподлобья тяжёлым взглядом. – Саш, ты милая, добрая, я прошу тебя, не мучай себя. Я представляю, что ты можешь испытывать, но хочу, чтобы ты разобралась, – он прищурил глаза и поджал губы, обдумывая. – Представь, что это курортный роман. Ой. Что я несу. Нет, забудь.
Но Саша не слышала последнего, она уже знала из прошлых отношений, что такие разговоры не заводятся просто так – это прощупывание почвы, чтобы сначала отойти назад, примериться и перепрыгнуть. Перехватило дыхание. Земля тронулась под ногами и медленно поехала, мир начинал рушиться, хоть никто этого не видел. И она сама не своя, не понимая, что происходит, желая уцепиться хоть за что-то, выпалила:
– Сейчас, как никогда, мне хочется жить, дышать полной грудью, ловить моменты. Ты внёс в эти ощущения свою лепту. Ты будто плоть моих мыслей. Боюсь выходить замуж, потому что в жизни произошло что-то иное, что перевернуло её, насытило и дало новый