незнакомец, она и ему бы не сказала, что тогда происходило в душе и отчего все слова Алексея Вяземского вдруг стали восприниматься в штыки. Это происходило, и она кидалась то в отчаяние, то в не выговариваемую злость, а потом винила себя за неразборчивость и предательство.
Насколько натянутым становилось общение с Алексеем, настолько легче – со Степаном, с которым виделась теперь чаще, если не по работе, то по вечерам, вышагивая по городским улицам. Он, зажимая между губами сигарету, облачался в Довлатова, и, иногда, когда долго смотрел на неё, Саше хотелось дотянуться рукой до его мальчишечьего лица, продолжая уверять себя, что это просто весна кружит голову.
Раньше не анализировала, как говорит, хотя всегда нравилось звучание собственного голоса и манера произносить слова с чуть продлённой буквой «р». Не терпела жеманные громкие вздохи и вульгарные «ахи», и в женской речи считала уместными, и даже желательными, паузы между вдумчиво произнесёнными фразами, что само по себе добавляло шарма, загадочности и удваивало интерес слушателя.
– Почему ты такая весёлая, летящая, Сашенька?
Девушка зарделась. Захотелось непременно его удивить, чтобы её образ заронился в памяти и, быть может, он поведает о ней в одной из вытащенных как из рукава карт, историй.
– Вообще, я всегда такой была. Но однажды со мной случилось так, что я едва не распрощалась с жизнью.
Утрировала ли, она уже и сама не помнила, но ужасная и болезненная ситуации было место в её прошлом, и, добавив немного красок, возымела вес в глазах Степана. Поэтому Александра продолжила:
– В 2015 году я внезапно слегла с инфекционным заболеванием. Кхм, – она ещё сильнее покраснела, но в сумерках вечера было незаметно. – Меня, уж прости, полоскало отовсюду, и вес неумолимо падал. В общем, за двое суток рвота и хождение в туалет не прекратились, есть я не могла, температура скакала, я не могла напиться. Вызвала терапевта местного, а он, сидя надо мной на табуреточке, глядя на зелёное моё исхудавшее лицо с потрескавшимися губами, болтал с бледной от страха матерью о неправильном питании и советовал принять «Мезим» и «НО-ШПА» от боли в животе.
– Ужас, и что?
В блеснувших глазах Александра прочитала интерес, и почувствовала значимость момента.
– Вызывать скорую помощь я противилась – отвезла бы в «инфекционку», а там бы я ещё чего нахватала. На четвёртый день, когда я потеряла уже семь килограмм, пришла мама моего друга Вовы, Ольга Ивановна, и вытащила меня, можно сказать, с того света. Серьёзно.
Александра на минуту забылась, вспомнив страх, который витал в комнате, ведь она действительно готовилась к худшему, потеряв веру в местных врачей. Она таяла на глазах в температуре тридцать девять, и позже, когда выкарабкалась, ещё три месяца не могла набрать прежний вес, и обтягивающие ранее новые джинсы висели на тощих бёдрах.
– О-о… Ладно, теперь я понимаю. А то думал, ты вся такая беззаботная оптимистка или, как говорится, пороху не нюхала.
В общении с телевизионным