я – древняя рептилия, которая не может умереть!
Спрыгнув со стола, я помчалась в сторону покоев Хотена, чтобы каким-то чудесным образом донести до него мысль, что меня надо срочно откопать и воскресить.
Если потребуется, я даже помогу ему стать царем Тарнхолма, лишь бы он вернул меня к жизни.
Я даже невесту ему найду, отца вылечу, годков жизни прибавлю, если моя лягушачья башка не расплещет колдовские знания по местным болотам.
О, черные боги!
Хоть бы не забыть то, что я так сейчас отчетливо помню!
Я в такой горячке скакала к царевичу, что даже не заметила его стремительно приближающихся сапог – красных, как мои лягушачьи глаза.
Хорошо, как мой один лягушачий глаз.
Более того, я не сразу поняла, что меня преследует такая же пара красных сапог, только подкованных, которые носит только один царевич в этом царстве.
– Что ты здесь делаешь, Здебор? – с угрозой спросил Хотен и остановился в двух шагах от меня.
– И тебе доброй ночи, брат, – с усмешкой ответил старший царевич и тоже застыл на месте. – Ищу кое-кого, а ты?
– И я, – мрачно ответил Хотен, и я отчетливо услышала, как лязгнул доставаемый из ножен меч. – Отойди.
В ответ скрипнуло лезвие другого меча.
Проклятие! Это очень не вовремя! Мне нужно срочно разорвать наузы, а потом можете поубивать друг друга, смертные!
– Жаба? – вдруг дрогнувшим голосом спросил Хотен, шагнул ко мне и наклонился, чтобы взять.
Я гневно квакнула, и над моей головой просвистел меч, едва не разрубивший запястье царевичу.
– Она моя, – сказал Здебор.
Он тоже шагнул ко мне, присел на корточки и вытянул руку, чтобы посадить на ладонь, и Хотен ответил ему братской взаимностью, рубанув того по плечу.
Лезвие врезалось в выставленный наруч, мечи звонко скрестились, и я в ужасе шарахнулась в сторону от свирепо топающих ног.
– Беги! – крикнул мне Хотен, и я, дико выпучив глаза, поскакала по темному коридору.
***
Тысячи лет живу, но никогда за меня не дрались смертные мужчины, да и бессмертные тоже.
Стоило только стать лягушкой, как теперь у меня нет отбоя от женихов.
О, Чернобог, у тебя, определенно, такой же черный юмор, как и ты сам.
Хотен вернулся чуть позже, грязно ругаясь на старших братьев, дурных баб и непослушных жаб, от которых зависела его жизнь.
Я чувствовала себя так, словно мы женаты сто лет, и поняла, что не хочу выходить замуж.
Хорошо, что в свое время я стала великой жрицей Храма Змей, ведь мужчины – раздражают.
Уж лучше пойти на зелья, которые уже варит за тряпичной перегородкой ведьма Шемаха, тайно обосновавшаяся в покоях младшего царевича.
– Не ругайся, сынок, – прошепелявила старуха и озорно подмигнула. – Скоро-скоро я вас расколдую. Ниточка порвется, и будете, как соколики.
Мне стало любопытно, как именно Шемаха разорвет магические наузы Чернобога, поэтому я, увернувшись от Хотена, пытавшегося меня поймать, ловко запрыгнула на ведьмовской стол.
– Проклятая