понял, что между нами ничего не может быть? Ни в этой жизни, ни в следующей.
Я тяжело вздыхаю и поворачиваюсь к Эмметту, стараясь не смотреть на его рот.
– У меня есть планы на вечер, и ты в них не входишь, – вежливо, но твердо говорю я. – А теперь, пожалуйста, уходи. Мне нужно готовиться к закрытию.
Если бы здесь был Генри, он бы точно мной гордился. Я уже думаю, что Эмметт наконец уйдет, но он выдает очередную безумную идею:
– В таком случае, может, ты позволишь мне проводить тебя до дома? – Он улыбается и дергает бровями, как будто у него начался нервный тик.
Я усмехаюсь, скрещиваю руки на груди и недоверчиво смотрю на него.
– Спасибо, но я могу перейти дорогу сама.
Он окидывает меня взглядом сверху вниз и задерживается на моем лице.
– Очень жаль, Лилиан, очень жаль, – говорит Эмметт, берет свой кофе и добавляет: – Ну что ж, завтра я снова попытаюсь пригласить тебя на свидание.
Он машет мне рукой на прощание и направляется к двери. Я с облегчением выдыхаю. Ничего, завтра я обязательно найду способ снова его отшить. Губы невольно расплываются в улыбке, когда я смотрю, как он идет к двери. Но тут он неожиданно разворачивается на 180 градусов. Улыбка медленно исчезает с моего лица.
– Лилиан, я кое-что забыл! – он быстрым шагом пересекает зал и, остановившись рядом со мной, виновато улыбается. – Добавь корицы, пожалуйста.
Мысленно я готова закричать.
– Ты серьезно? – спрашиваю я, разглядывая его рыжие кудряшки, торчащие во все стороны.
Мистер салат-в-зубах кивает и снимает крышку со стаканчика.
Я решаюсь не спорить. Сделаю то, о чем он просит, и пусть проваливает. Иначе я за себя не отвечаю, и в этот раз он не только уйдет с пролитым капучино на рубашке, но и с торчащей трубочкой из задницы.
Я беру корицу и возвращаюсь к стойке. Мне приходится наклониться вперед и облокотиться на нее, потому что этот придурок поставил стакан рядом с собой и вцепился в него рукой. Наверное, он думает, что я снова плесну в него кофе. Я бы с радостью, но обещала Генри, что больше такого не повторится… в четвертый раз.
Начинаю посыпать уже осевшую пенку корицей и только потом понимаю, что происходит. Поддавшись вперед, Эмметт наклоняется ко мне, и на всю кофейню раздается громкий и жирный звук поцелуя.
– Твою ж мать! – вскрикиваю я, пораженная его хитрым поступком, и дергаюсь назад, рассыпая корицу. – Какого черта, Эмметт?
Этот придурок только что поцеловал меня в щеку!
Мой желудок предательски сжался. Меня сейчас стошнит, и я не шучу. Я с нескрываемым отвращением вытираю щеку тыльной стороной ладони и бросаю яростный взгляд на Эмметта. Он, явно довольный собой, облизывает губы и машет мне рукой.
– Пока, Лил, хорошего тебе вечера!
Все, с меня хватит любезностей.
– Эмметт, я ненавижу тебя! – кричу и хватаю первую попавшуюся вещь – мельницу с ванильной карамелью – и швыряю ее ему в спину.
– А я безумно хочу тебя! – кричит он в ответ.
Эмметт поворачивается и, вовремя