серой причёской, хотя бы попыталась быть вежливой:
– У нас есть программа для… социально незащищённых. Но вам уже шестнадцать, а классы укомплектованы.
Эйс не дослушал и вышел на улицу, где начинал снова моросить дождь. В кармане жалобно позвякивали последние монеты – на булку. Не больше.
Пришлось возвращаться на чердак без результатов.
Он бежал под дождём, надеясь хотя бы там обсохнуть и собраться с мыслями. Но когда он влетел в хостел, его встретила хозяйка – с его же рюкзаком в руках.
– Ага! Вот и наш постоялец! – её голос звенел фальшивой радостью. – Ты мне так и не заплатил за третьи сутки.
– Я… у меня…
– У тебя ничего нет, – она швырнула рюкзак ему в грудь. – Вещи проверяла. Ни шиша. Даже нормального коммуникатора.
Эйс автоматически поймал свою сумку. Сквозь намокшую ткань он чувствовал очертания чёрного камня – единственного, что у него осталось.
– Можно я хотя бы…
– Вон.
Дверь захлопнулась перед его носом.
С Эйсом остались только: ночь, холод, и осточертевший дождь, который теперь лил как из ведра.
Эйс сидел под навесом заброшенного киоска, прижимая к себе рюкзак. Где-то вдали мигали неоновые рекламы, но здесь, на задворках Потока, тьма была почти абсолютной.
Он достал коммуникатор. Разряженный. Бесполезный.
И вдруг вспомнил.
Василий Петрович.
Старый друг отца.
Последний человек в этом городе, который, возможно, не пнёт его, когда он уже лежит.
Эйс встал. Ноги сами понесли его вперёд – через тёмные переулки, мимо спящих бездомных, мимо полицейских дронов, равнодушно скользящих по своим маршрутам. "Он сказал приходить через пару дней, как отдохну, но выбора у меня нет", – говорил себе Эйс.
Потому что больше некуда было идти.
Потому что где-то там, в тёплой квартире, был человек, который знал его отца.
И, возможно, последний, кто не назовёт его неудачником, кто все поймет и поддержит.
…
Дождь хлестал по лицу, смешиваясь с чем-то тёплым и солёным.
Эйс бежал от отчаяния на свет.
На пороге давнего друга его отца он без раздумий постучал.
Дверь открылась неожиданно быстро, будто кто-то уже стоял за ней, поджидая. И вот – розовые волосы, знакомые насмешливые глаза, и та же ядовитая ухмылка, показались за порогом, вызывая у Эйса недоумение.
Глава 3
– О-о-о, – растянула Мира, опершись о косяк. – Неужели это наш деревенский мечтатель? Пришёл требовать свои кровные обратно?
Эйс замер с открытым ртом, капли дождя стекали с его подбородка на уже давно промокшую куртку. Он посмотрел на номер квартиры, потом снова на Миру.
– Ты… Ты…
– Я, – кивнула она, делая грациозный реверанс. – Добро пожаловать в семейное логово. Папа! – крикнула она через плечо. – Твой новый подопечный прибыл! И, кажется, немного… подмок.
Из глубины квартиры раздалось знакомое хриплое бормотание, а через мгновение в дверном проёме возник Василий Петрович. Он взглянул на Эйса, потом