и апельсиново-оранжевым. Лесные тропы были усеяны шуршащими листьями – будто осенний почтальон обронил десятки ярких бумажных писем.
Миссис Кэррот хлопотала на кухне, напевая добрую песенку; мистер Кэррот читал в гостиной. Зайчата резвились на полянке у дома: какое счастье прыгать и бегать по грушево-жёлтой листве, вдыхать полной грудью первый морозный воздух, ловить лапками падающие листочки, жмуриться от густого, как варенье, октябрьского солнечного света!
Фасолинка, в тёплом пальто и резиновых сапожках, звонко смеялась и просила братьев:
– Ну давайте позовём ещё кого-нибудь играть!
Морковкин и Капусткин, подбросив над ней охапку листьев, ответили:
– Все к зиме готовятся, зайчишка! Белки орешки собирают, Лисёнок в норе порядок наводит, мышонок Яшик с мамой жёлуди и семена ищут. Ой, смотри, кто это там! Не медвежонок ли?
И верно, по лесной тропинке нерешительно, неуклюже топал маленький медвежонок. Его и звали так – Топтыш. Зайчата его любили, он был добрый и ласковый, пухлый и в мягкой шубке.
– Привет, зайцы! – сказал он тихим басом, помахав лапой. – Что делаете? Бездельничаете?
– Привет, Топтыш! Мы не бездельничаем, мы играем! Для игры тоже время нужно. Давай с нами!
Топтыш вяло отмахнулся и ответил:
– Не хочу. Я с папой рыбу ловил, устал. Посижу тут, рядышком.
И он сел на поваленную осину. Да так сел, что не рассчитал своих сил – ствол под ним переломился надвое, и медвежонок рухнул на землю.
– Оой! – заголосил Топтыш, потирая ушибленные бока. – Больно как! А всё вы со своими играми!
Морковкин, раздражённо пошевелив ушами, бросился ему помогать:
– Ну что ты, Топтыш! Ты же сам к нам пришёл! Давай помогу, – и он ловко усадил медвежонка на собранные горкой сухие листья.
– Ты что такой капризный сегодня, Топтыш? – спросил зайчонок, внимательно смотря на друга. Капусткин и Фасолинка попрыгали к медвежонку и загалдели:
– Вот-вот! Пришёл, ворчишь, нам мешаешь!
Морковкин сердито взглянул на них и сказал:
– Зайчата, слышите, как вкусно пахнет? Мама обед приготовила, капусту потушила и пирог с яблоками испекла, бегите обедать!
Зайчишки послушно поскакали в дом. Миссис Кэррот показалась в окне и позвала к столу старшего сына и Топтыша, но медвежонок только надулся и отвернулся. Морковкин похлопал его по спине:
– Ну, рассказывай!
– А что рассказывать? – смутился Топтыш, протерев лапой уставшие чёрные глаза. – Устал я, говорю же. Неделю уже то одно, то другое. С мамой берлогу прибирал, утеплял – нашу зимнюю, помнишь, под корнями берёзы у Лесного ручья? С папой на болото за клюквой ходил. Еле лапы волочу, – и он громко зевнул.
Морковкин, рассмеявшись, хлопнул себя по лбу:
– Топтыш! Так тебе спать пора! Конец октября ведь в лесу! Вот вы и готовитесь! А ты что, забыл?
– Забыл, – рассеянно ответил медвежонок. И снова зевнул.
– Пойдём,