письмо. В письме сообщалось, что подошла моя очередь на получении социального жилья. Представляешь, нам с детьми дадут новый социальный дом в спальном районе Гента!
Тут по лицу мужчины пробежала нервная судорога, в глазах вспыхнул страх, но Вера не захотела это замечать, рисковать благополучием своей семьи, даже ради такого верного друга, как Арсеен, она не могла, и тогда он взмолился.
– Вера, дорогая, какое может быть социальное жилье, если у меня стоит пустой новый дом. Переезжай ко мне, там тебе с детьми будет хорошо. … Я даю тебе срок для раздумья до первого ноября. В этот день мы или разойдемся, или станем жить вместе.
– Причем здесь сроки? Если я к тебе перейду жить, то потеряю все свои социальные льготы! Разве я могу на это решиться?
В разговоре двух взрослых людей наступила пауза. За короткое время перед глазами Веры всплыли картины ее бесправного и унизительного положения в Бельгии, пришли на память и горячие выступления Марины Петровны, которая твердила о замужестве, как о единственной возможности остаться в Бельгии. Нет, лишаться того малого, что она имела, она не могла.
– Арсеен, я тебе сочувствую, но извини, я не могу к тебе переехать. Ты мне просто друг, который может в определенный срок, может мне сказать «адью»!
На Арсеена было страшно смотреть, лучше бы он заплакал, чем выглядел таим поникшим человеком.
– А, знаешь, что, еще есть и такой вариант, где бы выиграли все, когда одним выстрелом можно убить двух кроликов.
– Убить кроликов?
– Нет, кролики здесь не причем. Я могла бы к тебе переехать, как супруга.
– Когда?
– Что когда?
– Когда будем кроликов убивать?
– Кроликов?
– Да! … Завтра будет свадьба!
Вера рассмеялась, она и не думала о реальности этого предложения, она просто наслаждалась реакцией Арсеена на их замужество.
Этот разговор состоялся в начале сентября, в субботний день, а на следующий день, счастливые Вера и Арсеен ехали на велосипедах в Фландегем, чтобы отметить в кругу фамильного рода Лаере именины его мамы.
Погода баловала велосипедистов теплом и безоблачным небом. Ехать пришлось долго, но разве Вера могла жаловаться на усталость и растущую тяжесть в ногах, когда она впервые в своей жизни ехала колесо к колесу, коленка к коленке, с настоящим мужчиной, бельгийцем, который что-то проговорил о женитьбе. Она чувствовала себя уже «своей среди чужих». Ее юбка соблазнительно раздувалась ветром, Арсеен подталкивал ее велосипед при подъемах в гору, и женщине нестерпимо хотелось распевать русские народные песни.
Перед домом, где жила мама Арсеена, веселая пара лихо соскочила с велосипедов, и тут, между Верой и Арсееном, произошел короткий разговор, вернее, говорил один Арсеен.
– Вера, о замужестве – ни слова? … Мои родные не поймут. … Они могут нам помешать. … Они злые люди.
На празднике подавался тортик и кофе, от такой еды есть хотелось еще больше. Домой ехали Арсеен и Вера не на велосипедах, а на электричке.