стоила таких жертв.
В вагоне первого класса Вера с удовольствием играла роль жены инвалида, который своими деревенскими манерами раздражал респектабельных пассажиров, любивших покой и комфорт.
Из окна поезда Вера любовалась окрестностями цветочной Франции. Открывающийся перед ней вид казалась огромной иллюстрацией, взятой из книги волшебных сказок. Холмы под облаками и барашки на лугах. Ухоженное раздолье полей и редкие деревни, где аккуратные домики сиротливо жались к башенным церквушкам. Все постройки были сделаны из серого камня, что подчеркивало разноцветье окружающего пейзажа. Во всем этом зеленом просторе чувствовался дух свободно дышащей Франции.
Из всех пассажиров только Арсеен не был очарован видом из окна. Он громко шутил, потом громко смеялся нал собственными шутками, а, поев приготовленные Верой бутерброды, котлетки и вареные яйца, горько разрыдался.
Катя и Коба встретили своих гостей распростертыми объятиями. Встреча была радостной. Катюша со стороны выглядела джинсовым мячиком с ручками, который катился на тонких ножках. Живот беременной дочери был огромен, но Катя стойко переносила свою беременность, и пошла с Кобой ночевать на морское побережье, предложив маме и ее другу переночевать на кровати в их социальной комнатке.
В этой комнате умещалась одна двуспальная кровать и стол, так что сидя на краю кровати можно было есть у стола, поэтому на вторую ночь Арсеен и Вера сняли для себя дешевую комнат в отеле.
Три дня Вера провела со своей дочерью. Эти дни она наслаждалась жарой юга, морем и веселой ночной жизнью приморского города на юге Франции. На ярко освященных улицах ночного Перпеньяна люди танцевали, пели и влюблялись. Не жизнь, а сплошной фестиваль!
Обратный приезд в сумрачную Бельгию возвращал Веру в будни.
Когда они вышли из поезда в Генте, вокзал встретил их ночной прохладой. И тут, она заметила в руках Арсеена бархатную красную подушку на липучках из вагона первого класса. Сначала мужчина не понял, что произошло, зато поняла Вера и решила навсегда прервать с ним контакты, как дружеские, так и вражеские.
– Арсеен, откуда у тебя эта красная подушка на липучках? Это же подушка из поезда! Что нам делать, ведь мы уже не сможем ее вернуть! Поезд ушел! … Ты ее украл! Ты вор? Да, ты вор! Мы не можем быть вместе. Спасибо за все, прости и прощай.
Вера резко поднялась со скамейки и зашагала своим самым тяжелым шагом к выходу. Теперь она уже не хотела никого жалеть, теперь ей было жалко только себя. Арсеен запыхался, но догнал ее и, забежав вперед, встал на ее пути.
– Вера, да, я вор! Но я обещаю тебе. Нет, я клянусь тебе, что больше никогда не буду воровать! Только не покидай меня!!! Я все равно к декабрю умру!
Обернувшись, женщина посмотрела в лицо мужчине, который только что совершил преступление и в уже декабре собирался умереть.
– Что за глупости ты говоришь? В тебе жизни на 100 лет, если ты прекратишь воровать немедленно.
– Вера, без тебя я не хочу жить. Я уже прекратил это