сидели, вытянув ноги, касаясь друг друга локтями и краями бедер.
– Он мне нравится. Но это скорее про безумие, а не про смерть.
– Чем плоха смерть? Она ведь неизбежна. Слышал о влечении к смерти?
– Нет, Лиз, что это значит? Влечение к смерти.
– Это значит, что в психике человека присутствуют элементы, не связанные со стремлением к удовольствию. Например, кошмары, депрессии, склонность наносить себе увечья, стремление проигрывать или создавать травмирующие или неприятные ситуации. Возможно, это обусловлено тем, что все мы состоим из неорганики и в каком-то смысле наше тело ЗНАЕТ, что умрет, и при определенных условиях начинает стремиться к этому. Понимаешь? Тяга к разрушению, распаду, она заложена в нас. Внутри тела. Стоит влечению ослабиться, и природа берет свое.
– Я полагал, депрессия – это когда все, что ты делаешь, становится бессмысленным. И тогда, чтобы продолжать жить дальше, приходится искать новый смысл.
– Верно. В депрессии нет влечения к жизни, напротив, она как сбой. Ожидание перезагрузки. Депрессия как бы говорит: давай, перезапустись, иначе начнется программа самоуничтожения. Три, два, один…
– То есть мы как бы все время балансируем? Уходим от смерти?
– Да, мы выбираем жизнь. А если этого не происходит, то обостряется наша тяга к разрушению.
– А если смерть – это не конец?
– Что ты имеешь в виду?
– Что смерть – не конец. Что, если она означает распад физического тела, но не души, не психики?
– Это как у буддистов, что ли, или в эзотерических трактатах? – спросила я с усмешкой, но Джамиль выглядел серьезным.
– Неважно. Главное, что за смертью не то, что мы ожидаем. Не пустота, а перерождение.
– Ну, в любом случае физическую оболочку ждет распад. А психика тяготеет за телесным. Мы же реагируем на то, что происходит с телом. Поэтому как неорганика тело всегда будет чувствовать «конечность».
– У тебя была депрессия?
Я не успела ответить. В зал влетел Вик. Он двигался быстро, стремительно, раздавая на лету разные указания, иногда совершенно бессмысленные.
Вик одобрительно похлопал Джамиля по плечу.
– Молодец, Джамиль, сам МИД способствует продвижению культуры, – сказал он, указывая на холсты, хаотично разложенные по залу.
– В каком смысле?
– А ты не знаешь? Джамиль работает в Министерстве.
– Серьезно?
– Что ты несешь, Вик? Сейчас она подумает неизвестно что. Да, я работаю в МИДе, но просто специалистом. Я не министр, если что.
Он вытянул из кармана джинсов визитку, на которой значилось «Джамиль Газаль, специалист первой категории», и протянул ее мне.
Я быстро сунула визитку в сумку.
– Лиза, у Вас какие планы? Поехали с нами?
– Куда?
– К нам домой, – он кивнул в сторону Ари, – Мы не ужинаем в ресторанах. У нас дома свой шеф, сейчас он готовит утку под грушевым соусом. Есть бутылочка