меня сюда? Влечение? Поднимающееся из сонных недр, оно жаждало моего внимания. Но не к мужчине, это слишком просто. Это было нарастающее влечение к жизни.
Или смерти. Разобрать точнее я не могла.
Глава 3
Россия, Москва, 2024
На следующий день Джамиль пригласил меня на Чистые пруды. Я надела длинное твидовое пальто, павловопосадский красный платок и ботфорты, вид Джамиля говорил о том, что он не ездил домой и весь день провел у Вика. Для Джамиля Чистые пруды – это ничто. Для меня это воспоминания о детстве, мороженом за три рубля, драках с двоюродной сестрой за красный велосипед и новых белых кроссовках.
– Тебе идет этот платок.
– Спасибо. Кстати, Чистые пруды – мое любимое место в Москве.
– Почему?
– Не знаю. Воспоминания о детстве, наверное. Кстати, ты знаешь, что раньше пруды назывались погаными? Может быть, потому, что туда сбрасывали нечистоты, или потому, что там молились язычники. Потом пруды почистили и забыли о старом названии.
Мы прошли по центральной аллее, выпили кофе и добрались до Покровки.
– По Покровке? – спросил Джамиль.
– Нет, давай дойдем до белой стены.
– Москва – белокаменная? – улыбнулся он.
– Да. Ты учился в Москве?
– В РУДН
– А на каком факультете?
– На фармацевтике.
Это никак не вязалось с его внешностью, манерой говорить и уж тем более работой в МИДе.
– И что? Как же лекарства?
– Я не доучился. Бросил.
– Почему?
– Не знаю, не смог учиться, и все.
– На каком курсе?
– На последнем.
– Что? Но кто же так делает?
Он пожал плечами.
– Кто-то делает. Я, например. Не стал писать диплом и все. Вот твоя стена.
Мы приблизились к ровной каменной гряде серого цвета.
– Ты знала, что видна только часть? Стена уходит вглубь на полтора метра, – он показал руками в воздухе, – но кто-то решил, что раскапывать и сохранять все это будет нецелесообразно.
– Ты был на каких-нибудь культурных развалинах в республике?
– Культурных развалинах – хорошо сказала, – он рассмеялся. – Был много где. В Пальмире был.
– И что ты там чувствовал?
– В тот момент казалось, что ничего, но несколько лет спустя те места начали мне сниться.
– И что там было? Во сне.
– Разное. Иногда снилось, что я старый беззубый старик, а иногда, что бесцельно брожу по пустыне, умирая от жажды.
– У тебя есть братья или сестры?
– Только двоюродные. А у тебя?
– Тоже нету. Со скольки лет ты живешь в России?
– С шестнадцати. У меня такое ощущение, что я на допросе.
Погода испортилась, и из тяжелых туч, словно огромные насекомые, хлынули пушистые