и снова вышла в кухню.
– Надеюсь, вы любите яблочный пирог, Григорий? – донеслось до него оттуда.
– Да, очень! – радостно ответил Гриша. Он только что вспомнил, что почти весь день ничего не ел.
«Знала, что я сегодня приду…» – повторил он мысленно.
– Софья Ильинична, откуда вы… – но в последний момент он передумал задавать этот вопрос. Снова огляделся в комнате, будто хотел еще раз убедиться, что он именно здесь, а не в каком-то другом месте, и что это все ему не снится. Взгляд его остановился на камине…
– Вы что-то хотели спросить у меня, Гриша? – возвращаясь в комнату с пирогом на большом круглом блюде, произнесла женщина.
– Софья Ильинична, почему вы не разжигаете камин? – спросил он.
Она обернулась и посмотрела туда, куда смотрел ее гость, как будто давно забыла, что этот предмет вообще существует в доме.
– Ах, камин… С удовольствием бы, но… – она вздохнула. – Последнее время нет сил занести дрова на второй этаж. Да и дров, кажется, давно не осталось. Дороговатое для меня удовольствие.
– А он работает? – снова спросил Гриша.
– А что с ним станется. Это работа добрая. Такие веками служат, и ничего им не делается. Дед Василий мастера аж из Рыбинска в С. привозил, – улыбнулась она, – правда, не чистили его давно. Но уверена, что он в порядке.
Повисла пауза.
– Что же вы, Гриша, пейте чай, ешьте, пожалуйста! – принялась она потчевать гостя.
Гриша смущенно начал жевать кусок пирога с чаем. Пирог был очень вкусным.
– Выглядите очень усталым! – заметила она и озабоченно посмотрела на него.
Он перестал жевать, глотнул чая и действительно почувствовал, что сильно устал.
– Вам надо выспаться, Гриша! – сказала Софья Ильинична.
Григорий кивнул в ответ. Он не знал, как продолжить разговор, но не чувствовал обычного смущения, которое посещает в такие минуты. И молодой человек просто расплылся в широкой обаятельной улыбке, которой хотел показать, что не очень-то и устал и готов к общению.
Гриша боялся, что она проводит его домой. А так не хотелось уходить… Хотелось быть здесь еще и еще, наслаждаться моментом. Он ел пирог и улыбался. Но внутри что-то цепляло его все сильнее и так глубоко и необъяснимо, что захотелось плакать…
Софья Ильинична словно поняла его ощущения и улыбнулась в ответ умиротворяющее.
– Я рада, что вам у меня нравится…
– Расскажите мне о доме и о вашей семье, пожалуйста! – вдруг попросил он.
– Вы слишком устали сегодня, Григорий.
Она встала и снова вышла в кухню. Но скоро вернулась со стаканом молока и медом. Поставила перед ним.
– Вам надо успокоиться и отдохнуть. Выпейте! Это поможет расслабиться. Я постелю вам в гостевой комнате.
Григорий заволновался:
– Но я оставил машину непонятно где…
– Пейте! Ничего с ней не случится, – спокойно ответила Софья Ильинична.
Григорий почувствовал,