всё ещё было хлопковое полупальто, но обут он был в пару высоких резиновых сапог, облепленных грязью. Цзинцю застеснялась: дождь льёт как из ведра сегодня, а я вот тут, стираю свои простыни. Он, должно быть, догадывается, что произошло. Она боялась, что он может спросить, и поэтому неистово перебирала мысли, отчаянно придумывая какую-нибудь правдоподобную ложь.
Но Третий Старче ничего не спросил, а просто сказал:
– Дай-ка мне, у меня резиновые сапоги, я могу зайти поглубже.
Цзинцю отказалась, но он уже снял своё хлопковое пальто, передал его ей и забрал простыню. Она прижала к себе его пальто и встала у берега, наблюдая, как он закатал рукава и широко шагнул на глубину. Сначала одной рукой он вымыл свои сапоги, а затем начал энергично гонять в воде простыню.
Через некоторое время он взял её за концы и, словно забрасывая сеть, растянул на воде. Красное пятно покачивалось на поверхности. Он отпустил простыню и подождал, пока течение едва не унесло её. Цзинцю испугалась и подала голос. Третий Старче сунул руку в воду и вытянул простыню. Он так поиграл с простыней несколько раз, и Цзинцю успокоилась, и больше уже не боялась, что простыня уплывёт. Вместо этого она молча наблюдала за его движениями.
На сей раз он не стал ловить простыню, и течение подхватило её. Она смотрела, как та уплывала всё дальше и дальше, поскольку Третий Старче не предпринимал никаких попыток ухватить её. Цзинцю не могла уже больше молчать, она буквально завопила, что его только рассмешило, и он пробежал по бурлящей воде, чтобы доставить простыню назад.
Стоя в воде, он обернулся, посмотрел на неё и произнёс:
– Замёрзла? Надень моё пальто.
– Мне не холодно.
Он выпрыгнул на берег и набросил своё пальто ей на плечи, смерил её взглядом и затрясся от смеха.
– Что? В чём дело? – спросила она. – Плохо выгляжу?
– Нет, просто пальто тебе слишком велико, вот и всё. В нём ты похожа на гриб.
Глядя на его руки, красные от холода, она спросила:
– А ты не замёрз?
– Я стал бы хвастуном, если бы сказал, что мне жарко, – засмеялся он, – но через минуту всё будет в порядке.
Он вернулся в воду, продолжил стирать простыню, потом выжал её и поднялся назад на берег. Она передала ему пальто, а он взял таз с простынёй. Цзинцю попыталась отнять у него таз, сказав при этом:
– Иди на работу. Я сама отнесу, спасибо большое.
Он не уступал.
– Сейчас обед. Я работаю здесь поблизости, потому и пошёл в перерыве к Тётеньке.
Вернувшись домой, он показал ей бамбуковый шест, используемый для сушки одежды, который находился под карнизом в задней части дома, нашёл тряпку, протёр шест дочиста и затем помог ей повесить и закрепить простыню, чтобы та сохла на солнце. Всё у него выходило очень естественно.
– Как это ты так наловчился в работе по дому?
– Я долго жил вдалеке от дома. Я могу всё делать сам.
Тётенька, услышав это, поддразнила его.
– Ну и хвастун!