Тайка уже ненавидела эти огурцы лютой ненавистью. Хотелось бросить всё. И пусть летят большие, средние и маленькие вперемешку прямо на бетонный пол.
Вспомнила, как хохотала над героем Чарли Чаплина, который тоже вынужден был работать бессловесным придатком безжалостной конвейерной машины. Да, со стороны тогда это выглядело смешно. Попадись этот фильм сейчас, она бы над ним обрыдалась.
– А ты на что отгулы потратишь? – отвлекла её от грустных мыслей Алька.
Алька была человеком выдающегося оптимизма. Рыжая, веснушчатая, скуластенькая,
с карими блестящими глазами она излучала неуёмную энергию. И часто стрекотала без остановки, как скворец. Тайка как-то предложила ей поменять фамилию Прыгункова на Скворушкину или Скворцову, хотя Прыгункова ей тоже подходила.
Умудряясь постоянно попадать в щекотливые ситуации, Алька не унывала. Последний раз (в тот день, когда к Тайке приходил тот странный мужчина, это было весной, а сейчас уже осень… как время быстро летит…) Алька спасалась бегством от армян, приставших к ней в ресторане «Океан». На финише ей всё-таки удалось запутать следы и уйти от погони.
Удивительно, но с Тайкой, они сразу поладили. Когда с ордером на руках Тайка впервые переступила порог общежитской комнаты, Альки в городе не было. Она уехала на выходные в Кромы к родителям. Пустовали и остальные две комнаты. Повезло – буквально на пороге она встретила одну из будущих соседок. Та вручила ключ от входной двери, показала её комнату, сказала, что здесь живёт Алька – с ней не соскучишься, расспросила, откуда Тайка приехала, в каком отделе будет работать, и упорхнула по своим воскресным делам.
Тайка сидела тогда одна в пустой комнате и пыталась представить себе Альку, с которой «не соскучишься», пыталась представить, как будет жить с ней здесь целых три года. Пыталась и не могла. Её угнетал аляповатый узор замусоленных, затёртых и оборванных в некоторых местах обоев. Она не сможет, просыпаясь по утрам, каждый раз видеть перед собой эти обои. Решительно вытряхнула содержимое кошелька на стол, посчитала деньги, собрала и отправилась в магазин покупать новые обои.
Никогда в жизни она этим не занималась. Старалась, пыхтела, лазая с длинными клейкими полосами обоев на стул и обратно, безуспешно пытаясь разгладить тряпкой вздувающиеся то тут, то там пузыри. Руки, волосы, халат были в клее. На полу тоже пролегли длинные клейкие полосы.
Когда Алька с тяжёлыми сумками, набитыми родительской снедью, вечером в воскресенье вернулась в Орёл, она застала в комнате жуткий разгром и отчаявшуюся, смертельно усталую новоявленную соседку. Ни удивления, ни возмущения, ни упрёков со стороны Альки не последовало. Она быстро переоделась и вмиг подключилась к процессу. В четыре руки дело пошло веселее. Вскоре они уже пили чай с земляничным вареньем и знакомились. Удивительно, но на следующий день выяснилось, что обои подсохли и приклеились идеально – не отваливались и не пузырились…
– Хотелось бы уехать подальше от этой овощной базы. К морю