скрипели так явно и выразительно, что это чувствовалось всем телом. Казалось, мост, слегка раскачиваясь, рассказывает какую-то жуткую историю или напевает тревожащую душу песню. А слушатели всё шли и шли, улавливая каждое его слово не то ногами, не то сжимавшимся от страха желудком.
Мост нехотя провис. Путники вошли в сердцевину серого облака, обволакивающего беснующуюся поверхность реки.
«Господи, помоги! – шептала Кристина. – Господи, не оставь!» Но навязчивое «только не смотреть вниз» слетало с ее губ всё чаще и чаще. Стало трудно дышать, сознание начало заполняться вползающими смрадными мыслями. Перед глазами вдруг всплыли образы, картинки приятных воспоминаний: вот берег моря, залитый солнцем пляж, шезлонги, готовые принимать в свои объятья млеющие тела. Вот богатый ресторан с тихой музыкой на заказ и заставленными яствами столами. Вот разноцветье магазинов одежды со множеством манящих витрин. Вот торжественность театров с мягкими ожидающими креслами. А вот собственная спальня с большой застеленной кроватью. Как легко и приятно! Эти образы всплывают откуда-то снизу, зовут к себе, манят спокойствием и привычным очарованием.
«Идти желаниям навстречу, просто отцепившись от поручней моста, очевидно, самое легкое и приятное решение», – извивался шипящий голос вокруг разума.
Но упрямый огонек в глубине сердца цеплялся за реальность.
«Господи, прости! Господи, не оставь!» – прошептали губы, уже едва двигаясь.
Сознание молнией встрепенулось от забытья. Неведомая сила обхватила руки матери, не давая их разжать.
Вдруг жгучая боль полоснула по талии. Трое младших безвольно повисли на веревке, и только высокая Соня, вцепившись в поручень, изо всех сил пыталась удержать непосильную для себя ношу. Кристина, держась одной рукой, другой попыталась поднять детей на мост. Она умоляюще взглянула на Алексея, но подросток посмотрел стеклянными, ничего не видящими глазами, слегка присел и… прыгнул в реку, словно с трамплина в бассейне.
Мост от его прыжка разом опустился, набирая силу размаха, затем резко подскочил и увлек за собою повисших на веревке детей. Через мгновение все трое шлепнулись на мост, словно тряпичные куколки, готовые в любой момент снова повалиться в бездну. Мать бросилась животом на узкие доски, отчаянно удерживая три детские жизни над лукавой рекой с сомнительным названием.
Мост сокращал амплитуду скачков нестерпимо долго. Голова гудела, казалось, громче, чем река, подступала тошнота. Сердце вопило от боли и ужаса: «Алёша, Алёшенька! Сынок!» Кристина всем телом прижимала детей к спасительной поверхности, пальцы до крови цеплялись за старые доски.
Наконец мост успокоился и, кажется, даже поднялся. Или это облако отступило вниз? Неважно. Главное, что дети начали приходить в себя. С трудом поднявшись на ноги, женщина снова ухватилась за поручни, и путь продолжился.
Из тумана выступил долгожданный берег Познания, шум реки стремительно удалялся, словно