неси ерунды, – жёстко сказала Фрэнсис. – Наша кровь слишком сильна, чтобы породить посредственность, и департамент это прекрасно понимает, поэтому не упустит ни одного из нас.
– Значит, тебя с самого детства учили магии? – в голосе Дана мелькнула зависть.
– Только, когда я не успевала спрятаться.
– Насколько же несправедлив этот мир, пока в кого-то насильно вбивают знания, другие вынуждены по крупицам выискивать информацию, чтобы хоть немного продвинуться в своём обучении, – маг попытался утихомирить возникнувшую жалость к самому себе, но получалось из рук вон плохо.
– Да чего ты так прицепился к этой магии! – вспылила девушка, но мигом успокоившись продолжила. – Не думал заняться чем-нибудь другим?
– Я больше ничего не умею, – без раздумий ответил Дан.
– Для этого у нас придумали высшее образование. Или можешь записаться на курсы, я слышала недалеко от департамента какой-то шеф-повар даёт мастер-классы. Или если хочешь, я могу научить тебя рисовать акрилом.
– Это насмешка или искреннее желание влезть в мою жизнь?
– Скорее, желание помочь потерянному мальчишке, – Фрэнсис подпёрла кулаком подбородок и одарила парня сочувственным взглядом.
– Ты и сама не менее потеряна, просто надеешься, что указатели выведут тебя на нужную дорогу, – Дан показательно отвернулся.
– Вот и пытайся после этого приобщить людей к искусству, – обиженно произнесла девушка.
Дан устал смотреть на людей снизу-вверх. Каждый пытался ткнуть его носом в ошибки, навязать свои взгляды, снисходительно объяснить, что и как нужно делать в этой жизни, и всё это ради утешения собственного эго. Все выбирают свой путь наобум, и вплоть до самого конца неизвестно, правильное ли это было решение. Единственный способ убедиться в своей правоте – убедить в этом других. Дану претила мысль, что за его счёт кто-то будет самоутверждаться, но иногда это было просто необходимо. Например, когда ему только-только начал открываться человек, с которым ему придётся работать ближайшие несколько лет.
– И давно ты рисуешь? – Дан попытался изобразить заинтересованность.
– С самого детства, – Фрэнсис оживилась. – Лет в пять я разрисовала мамино платье и мне запретили приближаться к краскам. Тогда-то я и поняла, чему хочу посвятить свою жизнь.
Дан улыбнулся, чего-то такого он и ожидал.
– Больше всего мне нравится создавать пейзажи. Помнишь сквер рядом с департаментом? – ответ девушку не интересовал. – Я на днях попробовала его зарисовать. У меня и раньше были попытки его изобразить, но всё никак не получалось передать нужную атмосферу. Первые эскизы я делала зимой и, очевидно, переборщила с мрачностью и отрешённостью. Мне вообще не нравиться белый цвет, если им увлечься картина получается слишком стерильной и обезличенной. Нужно было добавить в палитру немного синевы, тогда бы получилось в разы лучше, но это всё равно не то, что я хотела донести. Когда потеплело, я попробовала ещё раз, но там я налажала с освещением. Утром он выглядит весьма уныло, как будто ещё не проснулся.