не понимал, к кому она обращается, пока мисс Харрингтон не поднялась. Ну конечно, дочь аристократического семейства не могли назвать просто Энн.
– Прошу простить, господа, – проговорила она. – Боюсь, на этом нашу с вами приятную встречу стоит считать завершённой: баронессе нездоровится, и я, как любящая дочь, обязана за ней поухаживать…
– Нет-нет-нет! – та вдруг встрепенулась. – Пусть граф Кренберри останется. Не хочу, чтобы ты откладывала из-за меня свои планы – прогулку по Гайд-парку, помнишь? Думаю, граф будет не против составить компанию…
– Как я и говорил, погода для этого превосходно подходит, – согласился он, лишь бы смягчить баронессу.
– Вот и прекрасно. Лорд Монтегю…
Потребовалось не так много времени, чтобы гостиная опустела. Визитёры, не в силах противиться воле баронессы, отправились восвояси. Мисс Харрингтон пошла проводить мать наверх – и, вероятно, выслушать немало нелестных слов. Уильям же пусть ненадолго, но остался наедине со своими мыслями. Тягостными мыслями, если быть честным.
Нет, он не ошибся – он откровенно сглупил. Уильяму следовало вовремя вспомнить о том, каким тоном обсуждали гоночные таланты мисс Харрингтон в игровой зале, как она сама рассказывала об отношении к её увлечению со стороны лондонского общества. Чёрт, да достаточно было подумать о положении, в которое семья поставила её своими требованиями остепениться!..
Уильям, застонав, спрятал лицо в ладонях.
– Не стоит так себя винить.
Естественно, мисс Харрингтон решила вернуться именно сейчас.
На этот раз её сопровождала мисс О’Донахью. Рыжеволосая веснушчатая ирландка с курносым носом выглядела как мегера, готовая в любой момент разразиться проклятиями, но на деле внешность вовсе не соответствовала её характеру. Она была тихой, сдержанной, строгой – полной противоположностью своей подопечной.
– Джинджер, не прикажешь ли подать свежего чаю? – та как раз оглянулась. – И закуски. Думаю, сэндвичи и немного фруктов скрасят нашу беседу.
Мисс О’Донахью замялась: её явно пытались выпроводить. Заметив это, мисс Харрингтон тяжело вздохнула.
– Обещаю, за пару минут, что мы с графом проведём наедине, ничего страшного не произойдёт.
Пускай лицо мисс О’Донахью и накрыло тенью сомнений, возражать она не решилась. Наоборот – подхватила юбки и стремительно скрылась за дверью, явно надеясь так же быстро вернуться. Мисс Харрингтон повернулась к Уильяму.
– Итак?
Уверенный, что она потребует извинений, Уильям скорбно склонил голову.
– Боюсь, я виноват перед вами. Отчего-то я думал, что семья знает о вашем увлечении всё, и ответ вашей матери… – нет, больше похоже на оправдание. На мгновение он умолк, облизнул губы. – Я идиот. Я выставил вас в дурном свете перед матерью и, вероятно, перед потенциальными женихами, и готов сделать всё, чтобы это исправить.
– Вы берёте на себя слишком много.
Уильям вскинулся, готовый возмутиться: надо же, он расшаркивается,