на мучения, спросил: «Почему так важен этот артефакт? Если я всего лишь один из многих?»
Морвейн, сев напротив, с невозмутимым спокойствием произнёс: «Ты знаешь об амулете Вечной Зимы, который может переломить исход войны. Где он?»
«Ищи сколько угодно, но без меня,» – с издёвкой откликнулся Люциан.
Морвейн встал, его взгляд стал ещё более пронзительным: «Возможно, амулет действительно существует. И я найду его, с тобой или без тебя. Ты мог бы уже закончить свои мучения… просто скажи».
Люциан отвернулся, стараясь избежать его пронизывающего взгляда: «Я сказал всё, что хотел. Делай что хочешь».
В паузах между жестокими криками и скрежетом цепей Люциан пытался отыскать в себе искру надежды. Его мысли неизбежно возвращались к прошлым битвам, когда он с огнем в глазах противостоял врагам, не зная страха. «Как я мог допустить, что страх захватит меня сейчас, когда столько всего на кону?» – терзал он себя вопросами, чувствуя, как его решимость калечится под весом неопределённости. В эти моменты он видел каждое лицо, за которое он воевал, каждую улыбку, которую он обещал защитить. «Нет, я не могу позволить себе уступить страху. Я должен выстоять ради них, ради всех, кто верит в меня», – напоминал он себе, пытаясь вновь обрести ту уверенность, которая когда-то наполняла его перед лицом невозможных вызовов.Морвейн медленно взял новый инструмент – длинные щипцы с острыми концами: «Хорошо. Ты выбрал свой путь. Но помни, каждый выбор влечёт за собой последствия».
Морвейн медленно обошёл вокруг Люциана, его шаги были размеренны и тяжелы. Остановившись перед ним, он внимательно посмотрел в глаза, выискивая признаки слабости. «Твой отец был мужественным воином, Люциан, но в конце концов он пал, не так ли? Так же, как и ты упадёшь передо мной», – произнёс он холодно.
Люциан сжал челюсти, стараясь сохранить самообладание. «Мой отец учил меня быть справедливым и честным, Морвейн. Это то, что ты никогда не поймёшь. Ты используешь страх, а я выбираю уважение», – медленно и чётко ответил он, каждое слово было взвешено для максимального эффекта.
Морвейн усмехнулся, его глаза засветились призрачным блеском. «Уважение? Насмешка. В конце концов, все кланяются силе, и я покажу тебе это на твоём примере». Он подошел ближе, его дыхание стало слышно. «Расскажи мне, Люциан, о твоих братьях. Они ждут тебя? Или уже отвергли, зная, что ты не сможешь их защитить?»
Люциан закрыл глаза на мгновение, собираясь с силами. «Мои братья знают, что я сделаю всё возможное, чтобы защитить их, как и они меня. Твоя попытка разжечь во мне страх – пустая трата времени», – с достоинством произнёс он, открывая глаза и смотря прямо в лицо Морвейну.
Несмотря на то, что каждый удар щипцов приближал его к получению желаемой информации, сомнения продолжали мучить Морвейна. Моргана требовала результатов, но каждая минута мучений пленника напоминала о возможной неудаче. «Этот амулет больше, чем просто ключ к моей силе. Он символизирует и моё рабство, и мою свободу одновременно», – размышлял он.
Люциан