сдох ведь, собака! – вспылил вдруг целитель, – и не от раны – от глупости… Едва стало лучше – полез на коня, прокатиться зажглось вдруг ему в одном месте, и сил не набравшись на это. Как свалился башкою о камень Маэннан – так мозги разлетелись на все семь шагов! Это уж на две нитки не сшить…
Когда Коннал отправился в стан исцелять и иных тут израненных в битве воителей, а́рвеннид молча остался лежать на носилках в одних ноговицах, смежив взор и забывшись от боли, что незримою жилкой стуча кровотоком теперь отдавалась над сердцем в плече, где пробил его клин.
Хуже слабости было бессилие – и то горькое чувство обиды… Там на поле погибли все вершние воинства Вепреубийцы с самим ним, лежали телами сражённых дейвонов и здешних союзников тысячи павших врагов, путь к оставшейся нынче почти без защиты важнейшей из твердей востока Помежий открыт – а он сам теперь был на пороге у врат в бездну Эйле, встать не в силах как куль из тряпья, сесть верхом и вести войска Эйрэ вперёд, закрепить тот внезапный, как вырванный в этом сражении прямо с зубами из пасти удачи успех… неспособный вновь встать – как в насмешку лишившийся этих возможностей, упускавший из ставших безвольными рук венец власти и тихо уже утекавшую вместе с натёками крови сквозь тряпки завязок саму его жизнь.
– Я пока что… не сдох ещё… нет уж… – прошептал он себе через силу, не желая сдаваться – представляя себе, как недавно так был в миг ужаснейшей слабости Аррэйнэ, кто нашёл в себе силы пытаться подняться опять. Где-то там у горы был его верный друг, раны чьи были даже похуже. Там были все близкие родичи, кто уцелел в ту Ночь Смерти, кто нуждался в вожде и главе дома Бейлхэ в час распри – в защите, в победе в войне. И где-то там была Этайн… и отец её, коему он в эту осень дал прочное слово.
– Я ещё… буду жить… – прошептал он сквозь силу. Дел было много – и даже у врат в темноту он не должен был бросить всё так, лишь жалея себя и сетуя на рок. Привстав сын Медвежьей Рубахи позвал к себе служек целителя, и велел срочно вызвать помощников. Те явились немедля.
– Гулгадд… перо и чернила… принёс?
Кивнув, юный родич владетеля быстро достал из ларца весь чертальный прибор.
– Напиши обо всём для Ан-Шора и Конлойха… Что удачно мы вышли, мохнорылых отбили назад от Помежий… и двинулись к западу. Что взяли в плен множество знатных из разных домов… а в сражении пали все их предводители – сам сын Эльдлейте с потомками, брат скригги Эваров и много прочих…
– А про рану писать хоть, владетель? – озадаченно молвил ему юный Гулгадд, расстеливший набор для письма по столу, чеша острым пером из гуся себе за ухом.
– Нет, Шщаров хвост – врать мы будем! Ты пиши всё как есть… и что Бадарн погиб тоже выведи Конлойху. Только сильно пугать их не надо… Так скажи – не мешало созвать бы всех фе́йнагов, чтобы было им что обсудить ненароком… А я там буду стоя или лёжа – как боги позволят.
Гусиная лепесть надрывно скрипела, когда юный помощник и родич владетеля быстро писал по листу вязь из огма, сплетая их знаки в узор тех словес, макая отточенный срезом