если Джая предостерёг, то среди них есть фарух, а это значит, что среди них может быть и ноар. Конечно при встречи господам знатных родов необязательно представляться друг другу, но если один из них захочет узнать кто перед ним, отказ будет равнозначен оскорблению. Висящая на золочённом шнурке и спрятанная под рубашку нефритовая дощечка с моим именем вдруг как будто отяжелела.
Когда между нами осталось около двадцати шагов, в тусклом свете ближайшего фонаря я рассмотрела двух мужчин и фаруха в абсолютно белой фисе, как у Джаи.
По середине ехал довольно рослый мужчина, облачённый в чёрный офицерский китель, а в ехавшем справа от него по типичной фуражке я распознала городского стражника. Не трудно было догадаться, кто именно из них хозяин, как выяснилось вблизи, фаруха-женщины. Я узнала её, эту рабыню мы видели днём на торговой улице.
Не стоило смотреть на лицо её хозяина. Наши глаза сразу же встретились, и его внимательный взгляд пронзил меня насквозь. Озноб скользнул вдоль позвоночника от ощущения, словно офицер видел все сокрытые тайны, перебирая их словно колоду карт. Я впилась ногтями в ладони и кивнула, мысленно вознося молитву Тоурбу, чтобы этого короткого приветствия оказалось достаточно. Затаив дыхание, я ждала ответной реакции, как того требовали правила этикета, но мгновения растягивались, расстояние между нами сокращалось, а ноар продолжал с неким подозрением взирать на меня.
Когда между нами осталось всего пара шагов, мужчина наконец-таки медленно склонил голову, не отрывая от меня взгляда. Его светло-русые волосы упали на лоб, сверкнув в тусклом свете влагой. Видимо, его потревожили во время принятия ванны по срочному делу, раз он не успел высушить волосы. Почему-то мне думалось, что возможно только его спешка и уберегла меня от необходимости называться.
Выдохнуть с долей облегчения я смогла только, когда они остались далеко позади. Но я не рисковала ни заговорить с Джаей, ни оглянуться, опасаясь, что рабыня-охранница наблюдает и прислушивается. Поэтому до пьяного переулка, где располагалась гостиница «Улей», владелец которой мне был нужен, мы доехали в полном молчании.
Двери заведения всегда были открыты, но за стойкой в столь позднее время естественно никого не оказалось. Я два раза стукнула по блестящему металлическому звонку на столешнице, и сразу же услышала скрип половиц на втором этаже, а следом по узкой лестнице к нам спустился хозяин «Улья». Он остановился на последней ступени и, потерев кулаками заспанные глаза, уставился на нас.
– Что ж тебе, ноа, не спится в столь поздний час? – Взъерошенные после сна густые брови поползли вверх.
– Есть дело, – не ходя вокруг да около пояснила я, хотя и так было понятно, что могло меня привести к нему.
Берик помимо гостиницы владел небольшим ломбардом, расположенным в этом же здании в подвале. Последние два года я довольно часто обращалась к нему за услугами, но никогда ещё не наведывалась к нему ночью.
Мужчина поскрёб подбородок, прошёл за стойку и облокотился на неё, сложив перед собой