наши кубки за мою блистательную названную сестрицу, её успех в деле становления мира и за всех Великих Архадов!
Тост, произнесённый государем громко и во всеуслышание, встретил лишь покорное, восхищенное одобрение у его подданных.
– Как думаете, господа, – вновь обратился к своим друзьям Император, – Кто сегодня будет самым удачливым охотником?
– Трудно сказать, Ваше Величество, кому Удача улыбнётся больше других, – главный ловчий вновь наполнил опустевшие кубки собственноручно. – Достойных такого звания ведь очень много! Но, в конце концов, мы ведь только начали нашу торжественную охоту, и пока лишь разминаемся!
– А вы что скажете, сударь Тэрен? – обратился Император к Даану. – В чью честь сегодня могла бы прозвучать хвалебная ода?
– О, Ваше Императорское Величество, – начал музыкант, – я, к огромному подчас сожалению моему, не провидец, и не могу предсказывать события и предполагать, как они будут развиваться. Пожалуй, разве что, так, как будет угодно всемогущим Богам. Однако, я могу предположить, кому лавры самого удачливого охотника совершенно точно не достанутся.
– И кто же это, по вашему мнению, будет?
– Я сам, например. Лишь потому, впрочем, что я бы не назвал себя искусным или искушенным охотником на лесную дичь. Зато назвал бы себя весьма и весьма удачливым человеком.
– Пожалуй, здесь мы склонны с вами согласиться, маэстро, – кивнул Император, чуть усмехаясь.
– Что же касается хвалебных песен и торжественных посвящений, – продолжал Даан, – вне зависимости от того, кто окажется победителем в состязании охотников и ловчих, оду я в любом случае исполнил бы для Её Императорского Высочества, прекрасной Моей Госпожи Миррэтрис!
– О, и в этом мы тоже не сомневались, – подтвердил Его Величество. – К слову сказать, давно я уже не слышал достойной внимания любовной лирики и мелодичных напевов. Да и тут сейчас всё свистки, рожки да герольды трубят. Возможно, пока наше застолье ещё не завершилось, охота не продолжена – и, разумеется, если сиятельная виновница вдохновлённых сочинений не против такого – вы, маэстро, могли бы усладить наш слух этой самой вашей новой одой?
– Если на то будет воля великолепной моей Госпожи, ваше Величество.
– Что скажет великолепная наша Госпожа Миррэтрис? – Улыбнулся Император. – Надеюсь, теперь не будет пытаться ускользнуть от концерта, ссылаясь на то, что ей не по душе песни собственного менестреля?
Волшебница весьма любезно улыбнулась в ответ на шутливые слова названного брата.
– Что вы, сударь. Умений и талантов Даанеля Тэрена, воспитанника гениев его родного Киннара, я не отрицала никогда. И с тем большим интересном буду внимать его новому сочинению.
Она отдала Даану разрешение выступать одним своим взглядом, и «её собственный менестрель», весьма довольный таким данным ему определением, поспешил выйти на поляну перед императорским шатром, и здесь его было хорошо слышно