Верка, что Верка. Она тогда уже дылда была, в селе таким только если как Катька. А тут вон, Гликман.
– Она мне не говорила ни слова.
– Ну ты тоже скажешь. Ей же не пять лет.
Гогман потушил цигарку и, бледный как тень, встал.
– Ты куда?
– Пойду, пожалуй.
Гогман ушел, и Аврелий остался на кладбище один.
«Не стоило ему говорить о Верке-то?—задумался он.—Да ну, она в столице с мужем. Какая разница, кто ей там и когда, если сейчас она живет, как барыня, в Ашгате? Поеду к ней на днях, порасспрашиваю. А Гликман вообще умер. Замерз в свинарнике своем насмерть. Чего он вообще удивляется? Как-будто есть здесь святые. Он сам небось тоже не святой…Вот курит хотя бы и философию странную разводит… Может, он тоже из этих?»
Из принципа Аврелий решил задержаться на кладбище еще, но колючий ветер подстегнул его воротиться.
Выйдя, Аврелий обнаружил Гогмана с двумя патрульными. Аврелий с того дня к военным начал относится внимательно, поэтому и их нынешнему визиту насторожился.
– Товарищ Гогман, мы вам сообщаем, что к Ашгату пути обрублены.
– Военный инцидент?
– Очень неприятный. К сожалению, до поры до времени придется довольствоваться имеющейся провизией. В лагере подняли бунт пленные. Их командующие, оказывается, подкинули нам отряд разведчиков, которые заминировали лес возле железной дороги. В лагере об этом узнали и, воспользовавшись, организовали мятеж…—старый командующий разочарованно сплюнул.—Уму непостижимо. Мы их, конечно, от имени Вождя захомутаем, но пока придется попретерпеть лишения.
– Товарищ капитан, к главному,—напомнил второй солдат.
– Умолкни, Витька, я помню. Ну-с, товарищ Гогман. Во-первых, мы с вас попросим тридцать процентов от последней отгрузки, а она у вас была, насколько мне известно, совсем недавно. Всякий провиант сейчас армии нужнее. Во-вторых, старшúх мы тоже возьмем. Завтра-послезавтра к вам придет Лисовский, проведет отбор, но вы заранее подготовьте мальчишек. В-третьих,—командующий недобро осклабился,—мы знаем, кого вы тут в стенах учебных укрываете. Знали и до этого, но сами понимаете. Это нехорошо, товарищ Гогман. Сейчас в особенности. Мы вам даем два дня, чтобы хорошенечко над этим казусом подумать и этот казус нам собственноручно в часть доставить. Поняли?
– Понял.
– Вот,—старик воздел палец к небесам,—ответ, достойный Вождя. Не разочаруйте нас, товарищ Гогман.
На этом вояки распрощались и ушли.
Гогман остался стоять.
Аврелий прислонился к оградке и тоже замер.
Повалил снег.
Черным ходом
Планы Аврелия в очередной раз обрушились. Совсем недавно он, воодушевленный, собирался впервые за два года поехать в Ашгат к Верке, перекантовать там у нее свой отпуск и хоть на день-два забыть про школу, про линию фронта, про Гогмана. Но и мечты угасшего дворянства среди пролетарских настроений угасают безвозвратно.
Деньжата