верно, как тот холоп так и сказал… Едем!
А тем временем Гриша мчался, под собой коня не чуя. Он не позволит отцу принести боль хоть ещё кому-то на этой земле. Обострённое чувство справедливости смиряло страх, полностью исступляя его праведным гневом. Аксёнов свернул с широкой дороги к лесу, на тропку, ведущую к тому самому пустырю.
Приехав на место, юноша, к своему же удивлению, вовсе не обнаружил толпы. Григорий спрыгнул с коня и стал искать среди старых развалины хотя бы подругу детства. И правда, на фрагмент уцелевшего от паперти фундамента сидела Прасковья, склонив голову вниз, и горько плакала. Коса её была растрёпана, лента вырвана, а рубаха и сарафан не сильно скрывали пятен грязи. Только завидев её, Гриша бросился к крестьянке:
– Прасковья, Прасковья! – воскликнул он, садясь на корточки перед ней и стараясь взять за руки, – чего ты рыдаешь так?.. очеревела от отца, так ведь?.. Он угрожает тебе?
Девушка, как только подняла на молодого барина глаза, только сильнее испугалась и запричитала:
– Уходи, Гриша! Уходите, Григорий Фёдорович!
Она вскочила на ноги, стараясь убежать, но Аксёнов всё останавливал её, осторожно хватая за запястья. Крестьянка постоянно оглядывалась и повторяла только: “Уходите! Уходите немедленно!”
– Я в беде тебя не брошу, Прасковья, ты что! – возражаю юноша.
Тогда Прасковья перестала уворачиваться и сама взглянула на Григория:
– Слушай как есть, Гриша, а потом убегай, – девушка то и дело поджимала губы, фразы явно не давались ей легко, но она продолжала, – не на сносях я, отец Ваш не имел со мной дела. А теперь…
Она не успела договорить, как Аксёнов и сам увидел высоченного сутулого Ефима, семимильными шагами приближающегося к ним двоим.Того самого, отцовского верного пса, который ради своих холопских привилегий да пару серебряных сделает что угодно. Юнкер знал это всегда, и это пугало ещё больше. Следом за ним показался и Антип, наконец добравшийся до места. Он тоже выглядел враждебно и приближался к паре наравне с Ефимом. И тут Аксёнов вспомнил, что именно у этого, с детства жестокого деревенского мужика, фамилия Сивцев…
– Ничего, Прасковья, – выдал Гриша, прижимая девушку к себе и готовясь защищать и защищаться, – справимся.
Крестьянка невольно вздрогнула и сперва рефлекторно отшатнулась от молодого барина. Юнкер, распознав наконец синяки и к чему весь потрёпанный вид, только успел спросить:
– Кто?..
– Не стерпелось, ни слюбилось, Григорий Фёдорович, – с горечью призналась девушка.
В сердце молодого каретника что-то ёкнуло, когда на земле обнаружил он упавший венок из полевых фиалок. К тому же теперь он знал всю правду о намерениях отца Аксёнова, поэтому за жизнь друга становилось лишь страшнее.
Вдовин уже пришпорил коня и понёсся по тропинке в лес, навстречу еловым ветка, которые хлестали по лицу каждого, кто не догадался пригнуться.
Мишель хоть и сообразил чуть позже, но вынужден был для себя признать, что Фёдор не дурак и думать умеет, поэтому направил своего коня за ним. Конечно, Мишелю