они вам не сделают, да только лишний раз встречаться с ними ни к чему. Некоторые из них могут принять вид обычного человека. Поздороваешься с таким, а он потянет за слово, как за ниточку и утащить твое здоровье. На солнце они слабеют, могут прилепиться только при тактильном контакте. Зато ночью они тут полные хозяева. По ночам жилище покидать не рекомендуется. Больше ничего сказать не могу. Мне жить позволяют, пока я молчу. А вас просто жаль.
Назад Анна бежала, шарахаясь от каждой тени. У колодца никого не оказалось. За памятным заборчиком из жердей кто-то копошился. Анна прибавила шагу, вспомнив, как к ней потянулась девочка.
Кто такие «Эти»? Доктор в изоляции досиделась до шизофрении, и Анна туда же? Сумасшедшие стараются затянуть в свой круг как можно больше народу, чтобы заразить собственной паранойей. Паранойя заразна не хуже туберкулеза. Следует остановиться, оглядеться, а не лететь будто на пожар. Мокрое от пота платье уже прилипло к бокам. Неловко, если встретится кто-нибудь по дороге. Что о ней подумают?
Почти в самом конце в улицу впадала невнятная тропинка, с обеих сторон отороченная короткой зеленой травкой. Анна краем глаза зацепила человеческую фигуру. К ней приближался невысокий бледный мужчина. Следом, периодически нагоняя и шаркаясь об ногу как собака, бежал розовый кабанчик. Брюхо у кабана оказалось распорото, края раны полоскались как полы расстегнутой куртки.
– Вы не бойтесь, – крикнул мужчина Анне. – Мы только в магазин. Лимонаду возьмем и обратно.
Неизвестно, что бы с ней стало, подойди мужчина со своим спутником ближе. Но они свернули в другую сторону. Кабанчик изредка похрюкивал набегу.
На холм Анна поднималась медленно, будто перед этим пробежала марафон. Ноги едва держали. Делянка? Подсобное хозяйство? Она завтра же уйдет отсюда. Пешком? Да хоть ползком, только подальше от выпотрошенных домашних животных и их не совсем живых хозяев. Уже, подойдя к воротам, Анна оглянулась. Она помнила единственный въезд в деревню, от него продолжалась центральная улица, перепутанная мелкими переулками, но никаких других дорог, кроме бетонной тропинки, по которой она только что поднималась, не увидела. Даже намека на колею, даже примятой травы. Дорога, по которой они катили от вертолетной площадки, так заросла, что отыскать ее среди поднявшейся травы стало невозможно.
Ксюха металась в бреду. Анна ее полностью раздела, ужаснувшись жуткой худобе. На берегу в купальнике девушка выглядела просто стройной, но за прошедшие сутки будто истаяла. Ребра выпирали, вот-вот порвут сухую горячую кожу. Обтирание уксусом чуть сбило жар, однако в себя Ксения так и не пришла. Анна вскипятила воду, вытряхнула туда сизые былинки, поставила стакан на подоконник собственной спальни.
Надо было чем-то себя занять. Если она останавливалась хоть на минуту, тут же наваливался ужас. В лаборатории она до глубокой ночи перепроверяла свежие образцы. Сверилась с предыдущими результатами – ничего нового.
Спать она пошла около трех часов, приняла душ, переоделась в светлую легкую пижамку и уже выключила свет, когда в окно влетел камешек.
Дедок в клетчатой безрукавке плакал.