Не испытывая иллюзий, я утвердился в своей неуместности и стал пробираться к выходу. Дегурин уже крепко и нервно спал, слегка подрагивая конечностями как недотравленный таракан. Я думал уточнить адрес в надежде вызвать таксомотор – мучительно хотелось в кабак, – но Электрон продолжал одеваться. Мы вышли на улицу. Его лицо непраздно сияло в чистом лунном свете. Тучи куда-то разбежались. Всё располагало к беседе. По градусам ударил резкий минус: корка тонкого льда вынужденно искрилась, еще зелёная растительность тоже застыла в выжидающем оцепенении.
– Тебе это зачем? – уставился на меня Электрон, его проникновенные, глубокие и расширенные зрачки тревожно поблёскивали. – Та еще дребедень.
– Люди интересуются, не КГС, хотя с бабками.
– Бояре?
– Тузы.
– Я читал эту околесицу, – брезгливо поморщился Купоросов. – Могу помочь приобрести. Мы с Бурей и не такое читали. Безобидная глупость, но с уголовным подтекстом. Сами в КГС работаем информационными адъютантами. Система делает из мухи слона, чтобы убить муху, а слона не существует. Как и мухи, но есть мухобойка как повод и предлог. Однако особенно ретивые верят в легенду, будто Вася Сварог спустился из Верхней Руси не как водолаз, а в качестве моста, намекая на несколько иное взаимоотношение пространств. Более того, он выставляет себя нижнерусским относительно высших сфер. Но нужно быть предельно осторожным, понимаешь? Зря яйца не высовывать. И даже ночью око филина не дремлет, и ясный месяц словно острый серп навис над каждой шей, каждым гербом… Это оттуда. Сколько заплатишь?
– Косарь.
Электрон расплылся в довольной улыбке:
– Достаточно. Приходи завтра с блоссом.
***
Все думали, что все едины –
Солдаты спичек в коробке.
Узлы забытой пуповины
Вдруг вспыхнули в горящей мгле.
***
6
Погода на Атаманском полуострове была неустойчива как неваляшка. Борзовское море охлаждало и бодрило северно-ментоловым дыханием застойный ил Шахтёрского моря, встречаясь с ним в заливе. Отовсюду, словно на сходку, стягивались набыченные тучи, и температурный режим не позволял ни напрячься, ни расслабиться. Местные были привыкшими и генетически чувствовали атмосферу задом. Каждый крепостной имел шорты со сланцами, резиновые сапоги, каучуковый дождевик и фуфайку на случай резкого холода. Я родился в Сибири, и никак не мог понять хулиганской изменчивости климата. Так и на следующий день, после лёгкого мороза и слякоти как при неловкой прелюдии, я очутился под палящим солнцем в заляпанных сапогах и жарком кафтане. Остаток вчерашней ночи я провёл на паркете, в прихожей одной знакомой дамы, что проживала поблизости, компенсировав дискомфорт вторжения гостинцем игристого вина. Модная куртка где-то осела в извилистых подворотнях столицы. Пот обильно сочился из пор, но это никого не удивляло. Некоторые персонажи даже в зной не вылезали из китарусских пуховиков, потея лишь от спутанности и напряженности мыслей. Наоборот, местный люд, наблюдая моё положение и наряд,