действуешь под прозрачными Небесами в стиле «У-вэй» – точно так же, как действует Великий Дао-образец. На таком фоне подробный анализ поведения самодовольно хвастливого субъекта в строках (3) – (6) тосклив и неуместен. Сдается нам, что автор главы 22 не принимал участия в сочинении главы 24. Скорее всего, какой-то древнекитайский мудроколхозник, придя в восторг от главы 22, подверг ее интенсивному творческому пережевыванию, в результате которого мы и имеем главу 24, с близкого расстояния очень напоминающую «моральный кодекс строителя коммунизма». Вот и первые две строки про китайца, упрямо стоящего на цыпочках или глупо растопырившего свои задние лапы – это обычные народные присказки, никакого отношения к глубокомысленному резюме последней строки (9) не имеющие. Конечно, кто ничего кроме себя не видит, тот с Дао не в ладах, но встал ты на цыпочки или сел на шпагат, для Дао без всякой разницы. Так накануне вольнокот Костя за ради прогрессивного прогресса в раскрытии тайн этого стихотворения пустился в смелый эксперимент, разгуливая по огороду на всех своих цыпочках. Вислоухий кролик Пи-Пу, подпрыгивая вокруг котика, периодически замерял уровень его мудропушистости. В результате этих изнурительных измерений стало вполне очевидным, что мудропушистость не понесла от цыпочек ни малейшего ущерба.
Мы, с Великим Пекинесом, в переводе этой главы предпочитаем стандартную версию в первую очередь из-за того, что мавантуйские ее варианты лишены строки (2). Порядок строк в них также иной – (1), (4), (3), (5), (6). Причем, в стандартном тексте строки (3), (4), (5) и (6) совпадают с последовательностью своих «антиподов» из главы 22, а в мавантуйских версиях нет. Строка 4 текстов Ван Би, Хэшан-гуна и Фу И «自цзы 是ши 者чжэ 不бу 彰чжан» отличается от своих мавантуйских аналогов написанием иероглифов «視ши» и «章чжан». В стандартном случае «自цзы 是ши» описывает самодовольного эго-зануду, всегда и во всем считающего себя правым и правильным. Жизненная позиция такого праведника, обычно, выливается в навязчивое измерение им всех встречно-поперечных своим аршином или штангенциркулем (гл.38), отчего в главе 22 мы и позволили себе перевести «不бу 自цзы 是ши» как «по себе не судит других». В мавантуйском исполнении «自цзы 視ши» – это без всяких на то оснований вообразить себя кем-то дорогостоящим и непререкаемо-престижным (to consider, to view oneself as). «不бу 彰чжан» стандартного текста утверждает, что самоуверенный субъект не бывает ясным, ярким и мудроблестящим – он тускло-заурядный и скучно-утомительный, да еще с нескончаемыми претензиями ко всему живому. Мавантуйский «不бу 章чжан» уже говорит, что самовлюбленная особь, мнящая о себе всякие глупости, не сможет вызвать у окружающих зависть своей репутацией и громкая известность ей не угрожает.
Последняя строка радует более существенными разночтениями. Мавантуйские тексты говорят, что тот, кто имеет желания, не живет там – «故гу 有ю 欲юй 者чжэ 弗фу 居цзюй» (Поэтому; Иметь; Желание; Тот, кто; Нет (фу); Жить, проживать (цзюй); Там (отрицание «фу» перед одиноким глаголом, требует