изо всех сил стараясь не поддаться панике, ринулся к двери. Он не думал, не размышлял, его тело двигалось по инерции, будто в попытке убежать от того, что преследовало его. Когда он шагнул в темный коридор, спичка, которую он держал в руке, внезапно погасла. Это было настолько быстро, что он даже не успел понять, что произошло. Мрак мгновенно накрыл его, поглотил, словно шёлк, затягивающий в бездну. Его разум, на мгновение лишённый логики, ничего не мог воспринимать. Он был поглощён этой мглой, этим холодом, который ощущался даже на кончиках пальцев.
Ноги предательски скользнули по древнему, изношенному деревянному полу. Он не успел среагировать, его тело не выдержало и он рухнул на пол с глухим, тяжёлым ударом. Камень скользнул под его ладонью, но поверхность была неровной, покрытой грязью, и он, не в силах удержать равновесие, оказался в обвальной позе. Пол, был не просто холодным – он был влажным, скользким, как будто церковь сама пыталась его удержать, вцепиться, запереть.
Он поднялся, рука отпечаталась на полу, а голова кружилась от удара. Когда он сделал первый шаг, ощущение ненормальности этого места вернулось с удвоенной силой. Это был не просто мрак и сырость. Это было что-то невидимое, что-то живое. Страх, который держал его в плену, рос. Внезапно по его спине прошел холодный, ощутимый ветер – не как дыхание бури, а словно чей-то невидимый взгляд, пронзающий его, холод, который не от мира этого.
Что-то в этом воздухе сдавливало его грудь, и он почувствовал, как дыхание замедляется. Он инстинктивно вздрогнул, подняв голову, но перед ним снова не было ничего, что могло бы объяснить этот ужас. Шепот.
Шепот, не имеющий источника, но казавшийся таким близким, как если бы его произнесли прямо в ухо.
"Ты не уйдешь, Николай…" – слова пронизывали его, застывая в воздухе, висели над ним, давили. Он резко повернулся, пытаясь поймать хоть что-то, хоть малейшее движение, но помещение оставалось мертвым, неотзывчивым. Стены, покрытые вековыми слоями пыли и копоти, не шевелились. Но что-то было не так. Что-то было здесь с ним. Это не могло быть просто игрой разума. Это было настоящим, живым злом.
Мезенцев лежал на полу, тяжело дыша. Сердце колотилось, руки дрожали, ноги будто отказывались слушаться. Он не сразу понял, как оказался здесь, но вот он лежит, чувствуя под собой холодные мокрые доски, а вокруг было душно и нехватало воздуха.
Его трясло. Не от холода, а от страха. Сильного, настоящего. Того, который сжимает грудь, сбивает дыхание и не даёт пошевелиться.
Он не мог оставаться здесь. Всё внутри подсказывало – беги, уходи, не смотри назад.
Мезенцев с трудом поднялся на ноги. Всё плыло перед глазами, будто он только что выпил литр самогона. В груди бухало, дыхание сбивалось, пальцы судорожно сжимали крестик. Он держал его так, будто от этого зависела его жизнь.
Он шатался, но пошёл вперёд. Ноги подкашивались, колени подгибались, но он двигался. Дверь была совсем рядом. Он рванул за ручку, но она застряла. Сердце ухнуло вниз. Он дёрнул ещё раз, сильнее.
Дверь распахнулась.
Когда он оказался на