сидели на носу так неустойчиво, что, казалось, ещё немного – и они просто упадут. Длинные костлявые пальцы не торопясь переворачивали страницы открытого перед ним фолианта. Он поднял голову, и взгляд его тусклых серых глаз скользнул по гостю, оценивающе и без спешки.
– Чем могу помочь? – голос был хриплым, будто архивариус нечасто говорил вслух.
Мезенцев не стал терять времени. Он молча достал из кармана крестик, разжал ладонь и положил его на гладкую поверхность стола. Металл показался холоднее обычного.
– Мне нужно узнать, кому мог принадлежать этот крест, – сказал он спокойно, но с внутренним напряжением, внимательно наблюдая за реакцией архивариуса.
Архивариус медленно потянулся к предмету, взял его тонкими сухими пальцами, с осторожностью, присущей человеку, привыкшему иметь дело с хрупкими вещами. Он повертел крестик в руках, внимательно рассматривая его с обеих сторон, и его брови чуть дрогнули.
– Где вы его нашли? – голос его стал ещё ниже.
– В заброшенной церкви за городом, – ответил Мезенцев, не отводя взгляда.
Архивариус медленно кивнул, будто что-то понял для себя, затем аккуратно положил крестик обратно на стол и встал, направляясь к высоким полкам. Его движения были неторопливы, но в них ощущалась чёткая уверенность человека, знающего, где именно искать.
– Хм… место старое. Очень старое, – пробормотал он, перебирая в уме нужные документы. Его голос едва слышно отразился от стен, словно даже камень в этом архиве привык к тишине и не желал, чтобы её нарушали.
Мезенцев ждал, наблюдая за тем, как архивариус скользит длинными пальцами по корешкам книг и папок, извлекая то одну, то другую. Старик знал их расположение наизусть. Казалось, он не просто работал здесь, а сросся с этим местом, стал его частью.
– Она была построена ещё при Анне Иоанновне, – продолжил он, вытаскивая из пыльного ряда потрёпанный кожаный том. – Но до этого на её месте стояла деревянная часовня.
Он вернулся за стол и аккуратно разложил перед Мезенцевым несколько старых документов. Пожелтевшие страницы дрожали в его руках.
– С тех времён люди рассказывали странные вещи, – добавил он, не поднимая глаз.
– Например? – Мезенцев склонился над бумагами.
Архивариус поднял голову, и в его взгляде мелькнул слабый, почти незаметный отблеск тревоги.
– Говорили, что там исчезали люди.
Детектив медленно выдохнул. Этого он ожидал, но слышать подобное всегда неприятно.
– Пропажи? – переспросил он, переводя взгляд с документа на архивариуса.
Тот кивнул, разложив перед ним несколько более древних свитков.
– Вот, – он указал на документ с размашистой, выцветшей надписью. – 1782 год. Отец Филипп найден мёртвым у алтаря. Лицо искажено ужасом. Следов насильственной смерти нет.
Мезенцев провёл пальцем по строкам, пытаясь выудить из них что-то большее, чем просто перечень событий.
– Что за отец Филипп?
– Священник,