зло выдохнул.
– Завтра будет трудный день.
Мезенцев молча кивнул.
– Спать собираешься? – спросил майор, свернув на свою улицу.
– Собираюсь, – спокойно ответил детектив. – А утром – к Грековым.
Павлов посмотрел на него с сомнением.
– Надеюсь, ты правильно понимаешь, во что влез.
Мезенцев усмехнулся.
– Я давно не понимаю, во что влез.
Павлов покачал головой.
– Ладно. Увидимся завтра.
Он развернулся и скрылся в подворотне.
Мезенцев остался один.
Он стоял, вглядываясь в пустую улицу, где только снегопад и медленный, неестественно ленивый дым над крышами выдавали движение времени.
И где-то там, в глубине Петербурга, что-то двигалось вместе с ним.
Тайное.
Неизвестное.
Ждущее.
Он опустил взгляд на крестик, который всё это время сжимал в кармане.
Металл был тёплым.
Глава 7. Грехи прошлого
Петербург встречал новый день молчаливо. Мороз сковал улицы, тонкий слой льда покрывал мостовые, делая каждый шаг неуверенным. На окнах домов застыл иней, рисуя причудливые узоры, а воздух был густым, тяжёлым, наполненным ледяной сыростью.
Город просыпался медленно. В утреннем сумраке извозчики хлопали лошадей по бокам, поправляли сбившиеся попоны, разминая замёрзшие пальцы. Из-под копыт глухо скрипел снег. Редкие прохожие, укутавшиеся в меха, шагали быстро, пряча лица в воротники. Над крышами клубился дым из труб, лениво растекаясь по серому небу, – знак того, что в печах разгорались первые утренние дрова.
Мезенцев стоял перед массивной дверью особняка Грековых, всматриваясь в его строгий, мрачный фасад. Дом был большим, добротным, но в нём чувствовалась какая-то гнетущая, застывшая пустота. Будто за этими толстыми стенами давно не звучали голоса, не раздавались шаги, а воздух внутри стоял неподвижно, как в давно запертом помещении.
Каменный особняк возвышался над улицей, и даже среди других зданий казался слишком тёмным, холодным. Все окна на первом этаже были плотно закрыты тяжёлыми ставнями, на которых иней образовал тонкие, белесые узоры. Казалось, их не открывали уже несколько недель. На втором этаже виднелись высокие окна, их тонкие занавески были плотно задёрнуты, скрывая происходящее внутри. Только одно стекло на балконе выглядело чуть тусклее, с неровными разводами инея, словно кто-то недавно дышал за ним, оставив слабый след на холодной поверхности.
Деревянная дверь, массивная и старая, с потемневшими коваными деталями, выглядела прочной, но в ней было что-то неподвижное, застывшее, словно она не открывалась уже долгое время. Когда Мезенцев протянул руку, чтобы постучать, он заметил, что металлическая ручка покрыта льдом и была неприятно скользкой на ощупь.
Крыльцо дома состояло из нескольких широких каменных ступеней, поросших тонким слоем снега. На них не было ни единого следа. Ни от обуви, ни от домашних животных. Будто сюда никто не входил и не выходил уже долгое время. Даже у порога отсутствовали привычные отметины, которые оставляют прислуга или случайные гости.
Этот